Возврата нет - [20]

Он кинул на нее беглый взгляд и поинтересовался:

– Твои бывшие хозяева давали тебе выходные?

– Да, и побольше некоторых! – отрезала она.

– И все же ты не успела осмотреть здешние места?

– Такое бывает, – коротко сказала Мэри, чувствуя, как у нее пылают уши.

– А что это за семейство? Англичане? Если да, то я, может быть, знаю их?

– Конечно нет! – воскликнула Мэри и тут же поправилась: – Впрочем, я не могу знать точно, но вряд ли. Они, кажется, французы.

– Я прямо-таки заинтригован. У меня много друзей среди французов, живущих здесь. Неужели я их не знаю? Как фамилия твоего бывшего хозяина? – У Мэри, как назло, выпали из головы все французские фамилии. – Алло, Мэри! Я спросил, как его фамилия.

– Сен-Лоран! – брякнула она.

– Сен-Лоран? – Брови Ирвина взмыли вверх. – Тот самый?

– Какой тот самый?… А-а, нет! Не кутюрье. Просто его однофамилец.

– Удивительное совпадение, – покачал головой Ирвин. – И долго ты проработала на мистера Сен-Лорана?

– Ну, где-то около года, – помахала она рукой.

– Раз так, ты должна свободно говорить по-французски. Парле ву франсэ, мадемуазель? – с легким английским акцентом спросил он.

– Уи, – мгновенно ответила она, возблагодарив Бога за то, что в свое время усердно учила в колледже французский.

– Тре бьен, – с удовлетворением сказал Ирвин, круто поворачивая руль на повороте.

Ход мыслей Мэри сразу пошел в другом направлении.

– Вероятно, на одном из таких поворотов Шейла и попала в автокатастрофу? – спросила она со вздохом, прекрасно зная, что та разбилась на машине на одной из центральных автомагистралей Парижа. Но разговор об аварии мог привести к тому, что Ирвин проболтается и она получит очередную крупицу информации о его отношениях с кинозвездой.

– Вообще-то в Париже довольно узкие улицы и много светофоров, – странно поглядев на нее, заметил Ирвин. – Ты читаешь газеты?

– Редко и по диагонали.

– Не читай вообще, – посоветовал он, пригладив взъерошенные ветром волосы. – Не верь ни единому слову, напечатанному там. Половина этих репортеров ради красного словца не пощадят ни матери, ни отца!

– Неправда! – невольно возмутилась Мэри. – Без журналистов правда во многих случаях не стала бы достоянием общества, а без правды нет справедливости. – Мона вынула кулачок изо рта и с интересом посмотрела на нее.

– Выходит, совать нос в личную жизнь и копаться в грязном белье других людей означает поиск правды? А может быть, ими движет элементарная корысть и желание получить побольше денег?

Мэри открыла рот, чтобы возразить, но остановилась. Она действительно вторглась в его личную жизнь, вела за ним слежку – правда, не столько ради корысти, сколько из чувства долга… Но что это за долг? Не лежит ли в его основе элементарный страх потерять работу?

– Вероятно, когда Шейла выйдет из госпиталя, мои услуги больше не понадобятся? – помолчав, спросила она.

– Естественный в твоем положении вопрос, – усмехнулся Ирвин. – И тебе хотелось бы знать, когда это может произойти?

– Пожалуй, – помедлив, сказала Мэри и вытерла платочком ротик Моны.

– Думаю, что через день или два я смогу дать тебе ответ.

Ирвина Поттера не так-то просто было провести. На всякий вопрос о Шейле он умудрялся ответить так, что не давал, по сути дела, никакой информации.

К счастью для Мэри, Мона захныкала.

– Что с ней? – спросил Ирвин.

– Ничего страшного. Просто выпала соска. Сейчас я ей дам другую.

На протяжении оставшегося пути они не проронили ни слова, и, только въехав в Римини, Ирвин поинтересовался, по какому адресу ее везти.

– По какому адресу? – беспомощно переспросила Мэри.

– Что тут непонятного? Я спрашиваю, на какой улице живет этот твой Сен-Лоран?

– Ну, это туда… О да… Вон в ту сторону! – Она махнула рукой вперед. – Не беспокойся, я скажу, где меня высадить.

– Я и не беспокоюсь.

Правильно, раздраженно подумала Мэри. Это мне надо беспокоиться! Она рассчитывала, что Поттер высадит ее на углу улицы, ведущей к отелю, а затем через полчаса заберет вместе с багажом на том же самом месте. При таком раскладе она успевала собрать вещи и сообщить шефу о собранной информации. Но теперь ее план с треском проваливался.

– И все-таки как называется улица? – терпеливо спросил Ирвин.

Больше всего Мэри боялась именно этого вопроса. Она представления не имела, какие есть улицы в этом городишке, и вообще, кроме названия отеля, ничего здесь не знала. Но высаживаться у дверей гостиницы было бы слишком безрассудно – Ирвин сразу бы заподозрил неладное.

– Забыла! – воскликнула она. – Забыла – и все тут! Но это где-то здесь. – Мэри сделала вид, что внимательно смотрит вперед. – Первый поворот налево.

– Я не могу повернуть налево – там запрещающий знак.

– Да? Тогда высади меня здесь. Через полчаса, если ты успеешь сделать свои собственные дела, можешь подобрать меня на этом же самом месте.

Мэри готова была сгореть от стыда, но играла она, по всей видимости, не так уж плохо, потому что Ирвин сказал:

– Не говори ерунды! Чтобы я позволил тащить тебе тяжелые вещи? Да никогда! Улица с односторонним движением, так что я попробую заехать с другого конца… Кстати, какой номер дома?

– Я… я покажу.

Они проехали мимо отеля, но Мэри на него даже не взглянула, пытаясь вспомнить, какие дома расположены дальше по переулку. В одном из них ей придется прописать семейство Сен-Лорана.