Возвращенное имя - [90]

— Я, — твердо ответил Помонис, раскрывая портфель. — В этой папке проект и смета, а в этой — эксплуатационный режим. Денег для этого понадобится сравнительно немного.

— Оставьте мне папки, профессор, — очень серьезно ответил секретарь, — такие вопросы решаются не одним человеком. Я сообщу вам о нашем решении. Во всяком случае, большое вам спасибо. Но чем же я смогу вас отблагодарить?

— Ты, как и твои товарищи — материалист, — пробурчал профессор, — и я от тебя тоже этому научился. Да, мне нужна благодарность. Вполне материальная. Ведь наш город — один из самых древних и прекрасных городов. Пусть хотя бы пять процентов доходов от аквариума пойдут на строительство археологического музея и археологического парка. И еще фонды строительных материалов.

— Вот как? — весело отозвался секретарь, привыкший ничему не удивляться при разговоре с Помонисом. — Вы уже делите шкуру неубитого медведя? А мысль интересная… Город-то наш действительно еще с античного времени был знаменитым. Чего тут только не находят, когда роют разные котлованы — даже целые статуи. Но поначалу музей будет пуст, не сразу же населишь его экспонатами.

— Я передам музею мою коллекцию терракот — она одна из лучших в мире, — быстро парировал Помонис.

— Хорошо, — заключил секретарь и, тут же спохватившись, добавил, — я вам уже говорил — эти вопросы не решаются одним человеком. И еще, — сказал он задумчиво, — ведь вы один не справитесь. Где же вы найдете сотрудников, знающих археологов?

— Я их сделаю. Отберу студентов в столичном университете, нескольких самых способных и самых настоящих, обязательно с младших курсов. Переведу их на заочное отделение и привезу сюда. Они будут учиться многому, и они научатся.

— Что же, этот способ, может быть, и не такой скорый, но радикальный. Но ведь будут затруднения с жильем. Вы знаете, у нас пока еще недостаточно построено домов.

— Ничего, поживут пока у меня. Квартира у меня большая.

— Что же, — обнял Василе Помониса, — в добрый путь, профессор…

…Первой в его квартире появилась Марианна, та самая невысокая девушка с ярко-рыжими волосами, ярко-синими, очень решительными глазами. Она вошла без стука с чемоданом в руке и рюкзаком за плечами… Рыжие волосы… Гела… Перевал…

…Напрягая всю волю, зная, что за этим последует, Помонис отгонял от себя это воспоминание. Но оно возвращалось неумолимо вновь и вновь. Он устал от этой неслышной, недвижимой, но тяжкой для него борьбы. Помонис заторопился назад к воспоминаниям далекой молодости…

…Вот он не спеша идет по улочкам родного города к набережной. Улочки эти петляли из стороны в сторону, взбегали к вершинам холмов и стремительно спускались с них в низины. Помонис не был здесь несколько лет и сейчас со смешанным чувством оглядывал все вокруг, то хмурясь, то улыбаясь прихотливо выплывающим воспоминаниям. Ему было радостно узнавать как будто уже напрочь забытые уголки и дома. Кроме того, ничем, казалось, не примечательные здания, перекрестки, палисадники, лестницы, сами по себе совсем забытые, вдруг поднимали в душе когда-то волновавшие, пережитые, мучившие и радовавшие мысли и чувства. В памяти возникали неясные, почти бесплотные, как тени, но до боли близкие люди, с которыми когда-то так много было связано.

— Песчинки бесшумно скатывались в ямку, на дне которой сидел муравьиный лев, — громко сказал Помонис. Случайный прохожий с недоумением оглянулся, но Помонис не обратил на него никакого внимания. Он вздрогнул от пронизывающего время ассоциативного видения, встряхнул головой и пристально, как бы впервые огляделся вокруг. После классических линий и красок Средиземноморья ему показались варварскими цвета родного города. Они были яркими, резкими, лишены полутонов и гармонических сочетаний. Голубоватой белизной сверкали дома, алели кувшины цветущих канн… Вот показался маяк, и Помонис словно внезапно остановился. Башня маяка, как брюхо гигантской осы, была покрыта черными и желтыми полосами. Потом он вышел к побережью и сразу же успокоился. Море вобрало в себя все кричащие краски города, растворило их в своей безмятежной и бескрайней синеве. Стоящее на берегу старинное приземистое каменное здание одним своим видом обещало покой и прохладу. Стены его были сложены из крупных рваных темно-серых, кое-где обомшелых камней. Причудливо извивались между ними тонкие светло-серые полоски скрепляющего раствора. Вокруг всего здания шла крытая дранкой галерея, на которую выходили узкие стрельчатые окна. Над стрельчатым же выпуклым порталом входа вцепился когтями в стену грубо обтесанный каменный лев. Под ним косо висела жестяная вывеска «Трактир» с двумя коваными железными фонарями по бокам.

Помонис не спеша вошел в низкий сводчатый зал и с удовольствием убедился, что здесь ничего не изменилось. В беспорядке стояли грубые столы, бочки и бочонки, заменявшие сиденья. Над почерневшей стойкой, как и годы назад, висела свежая ветка омелы. По стенам были прибиты оленьи и кабаньи головы. С потолка на веревках свешивались скелеты и чучела немыслимо огромных рыб. Они мерно покачивались от потоков воздуха, которые гнал крутящийся под самым потолком пропеллер. Между звериными головами особенно странно выглядели до неузнаваемости искаженные портреты великих писателей, которых можно было узнать только по корявым надписям.