Возвращенная любовь - [13]

Фрея пришла к выводу, что не винит жену обитателя леса, если та предпочла его какому-то толстому аристократу, замуж за которого ее выдала семья. Фрея сама чуть не стала жертвой подобного заговора, но у нее не оказалось доблестного спасителя, который перечеркнул бы семейные замыслы. Признавшись виноватой в аморальности, она спросила себя, почему эта женщина не могла завести красивого молодого любовника, чтобы как-то восполнить отсутствие брачного ложа. Однако напомнила себе, что все это домыслы. Даже возможность завести любовника на день не могла бы заставить ее выйти замуж за очередного неприятного протеже Боулендов.

Может быть, Орландо приверженец Руссо или какого-то романтичного поэта-философа, решившего собственными руками обустроить свою жизнь посреди леса? Однако, вспомнив, как он напряженно смотрел на нее горящими глазами, что сулило невероятные наслаждения в постели, Фрея подумала, что тот когда-то был более лихим и сластолюбивым авантюристом, чем любой поэт-идеалист или робкий отшельник. На мгновение она не без волнения допустила, что значит быть горячо желанной неотразимым повесой. Орландо подавил эту похотливую мысль, тоску и надежду, вспыхнувшую между ними, опасаясь, как бы та не разгорелась ярким пламенем. Ушел с таким видом, будто Фрея, как этого требуют приличия, была одета с ног до головы.

Бросив щетку на смятые одеяла, точно та накалилась докрасна, она гнала прочь глупую ревность к женщине, которой принадлежал этот предмет туалета. Давая волю фантазиям, Фрея представила, что Орландо расчесывает ей волосы медленными, чувственными движениями, играет с густыми локонами и накрывает ими ее нагое тело, прежде чем доставить ей удовольствие с королевской щедростью, на которую не способен ни один другой мужчина. Она твердила себе, что понятия не имеет, каково быть чувственно соблазненной и полностью удовлетворенной.

Ей также хотелось знать, уж не бедный ли бывший пират этот мужчина, скрывавшийся в лесу, избегая себе подобных. От прилива любопытства вдруг напряглись ее чувствительные соски. Фрея смущенно поерзала на матрасе. Она твердила себе, что ей не нужен неотесанный любовник с двумя дерзкими детьми, зависящими от отца, который выполнял также обязанности матери. Похоже, дети недовольны, что отец проявляет к ней внимание. Как только Фрея сможет безболезненно ходить, не оглядываясь покинет это место.

Почему же, когда она неуклюже заплела волосы и пыталась еще раз ступить на пол, ей показалось, будто она на отдыхе? Ее пронзила столь же острая и тошнотворная боль, как вчера, когда она повредила ногу. «Какая же ты глупая», – упрекнула она себя, ковыляя через комнату и думая, как удовлетворить следующую насущную необходимость. Фрея открыла дверь и поискала взглядом, нет ли поблизости туалета или какого-нибудь куста, где можно облегчиться, ибо больше терпеть невмоготу. Заметив навес в нескольких ярдах от дома, она обрадовалась, что вчера не угодила в помойную яму. Одной рукой прижимая к себе одеяло, другой опираясь на крепкую палку, Фрея запрыгала на одной ноге в сторону настила, заросшего жимолостью. Палку она нашла предусмотрительно оставленной у задней двери. Но это обстоятельство ее не тронуло.

Не имело значения, что у него хватило такта проявить внимание к ее потребностям и позволить свыкнуться с жизнью в создавшейся ситуации. Однако, казалось, леди Фрея превратилась в карикатуру самой себя, вживаясь в роль Утраты. Она раздумывала над эпизодом из пьесы Уильяма Шекспира, в котором принцессу-найденыша оставляют на воспитание крестьянам. Кем бы она была сейчас, если бы ее забрали из замка Боуленд по прихоти отца, которому померещилось, будто жена изменяет ему, а презренная дочь вовсе не его ребенок? Не дававшее покоя подозрение, что она не леди Фрея Бакл, казалось кощунственным, учитывая, что мать растила ее, гордясь древним именем, которое носила.

К счастью, уборная оказалась поразительно чистой, отдавала просмоленным деревом и землей и присутствием цивилизации. Разглядывая странное сооружение, она засыпала дыру чем-то похожим на сухую землю, надеясь, что скрыла все. Затем запрыгала на одной ноге в сторону домика. Она чувствовала себя значительно лучше, правда, ее стал мучить сильный голод.

– На завтрак у нас будет Перси, – таинственно сообщил мальчик, выскочив из-за деревьев с другой стороны опушки. Маленькая девочка поддержала его торжествующим визгом. Казалось, малышка все время следовала за старшим братом, но тот снова исчез.

– Кто такой Перси? – рассеянно спросила Фрея. С той стороны, откуда появился мальчик, ей в нос ударили вкусные запахи.

– Это один из прошлогодних поросят, – сообщил он и пожал плечами, будто говоря, что такова жизнь в этих местах.

Фрея недоумевала, действительно ли ей следует знать имя поросенка, которого отведает на завтрак.

– Пахнет вкусно, – заключила она. Голод поборол сомнения хотя бы на десять секунд. От запаха и дыма потекли слюнки.

– Очень вкусно! – решительно подтвердила Сэлли, хмуро взглянув на Фрею, будто они еще не завтракали исключительно по ее вине. – Папа велел нам привести вас, – с укором сообщила она.