Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века - [3]
Сюцай нимало не испугался адского посланца и отправился за ним в путь. Возле Дворца Сэньло бес приказал ему встать на колени.
— Кто там сидит на возвышении? — спросил его Сыма. — С какой стати мне ползать перед ним на коленях?
— Это сам государь Яньло, Владыка ада! — закричал бес.
— Государь Яньло! — обрадовался сюцай. — Меня зовут Сыма! Я давно хотел встретиться с тобой, чтобы выложить тебе все свои обиды. Наконец-то я тебя увидел! Государь, ты сидишь высоко на своем троне Владыки Темного Царства. По бокам от тебя судьи, вокруг — тысячи демонов-стражей с бычьими и лошадиными мордами. В общем, есть кому тебя поддержать, есть кому помочь! А я, Сыма Мао, всего лишь бедный сюцай. Вот стою я сейчас пред тобой — один, как перст, и вся моя жизнь, как и смерть находятся в твоих руках. Решай же их по справедливости и не прибегай к грубой силе. Недаром говорят, что силен лишь тот, у кого истина!
— Я, одинокий, удостоился чести стать Владыкой Темного Приказа и все дела вершил по законам Небесного Пути, — сказал Яньло. — Ну, а ты? Какими добродетелями и талантами ты обладаешь, чтобы заменить меня на этом посту? Какие дела собираешься ты исправлять?
— Владыка! Ты сказал о Небесном Пути. Но ведь сутью его должна быть любовь к людям и справедливость, дабы поощрять добро и наказывать зло. А что делается в нынешнем мире? Алчные скряги имеют горы богатства, а у тех, кто способен на добрые дела, нет ничего. Иные, жестоко терзая других, занимают высокое место, что позволяет им больше творить злодеяний. Между тем тот, кто честен и готов помочь другому, вынужден терпеть унижения, беды и жить не так, как хотел бы. Злые постоянно обманывают бедняков, а тупицы измываются над одаренными. Вот и получается, что человеку негде высказать обиды, негде пожаловаться на злоключения. А все оттого, что твои решения, владыка, несправедливы. Возьмем, к примеру, меня, Сыма Мао. Всю свою жизнь я усердно учился и вел себя достойно, как подобает почтительному сыну. И никогда не таил я в душе ничего, что перечило бы воле небес. А какой результат? Бедствовал всю свою жизнь и корчился где-то внизу, ниже всяких посредственностей. Если так меняются местами ум и глупость, то для чего ты нужен, владыка Яньло? Коли в адском дворце правил я, Сыма Мао, я не допустил бы несправедливости!
— Содеянное людьми Небо оценивает точно, — усмехнулся Яньло. — Расплата может произойти раньше или позднее, она бывает открытой и скрытой, но она непременно происходит, если не в предшествующей жизни, то в настоящей, если не в нынешней, то в будущей. Вот, например, живет какой-нибудь скряга-богач. Его состояние построено на бедах других людей в прошлой жизни. Если сейчас этот скупец не делится богатствами, не сеет их подобно тому, как бросают в поле зерно, значит, в грядущей жизни к нему непременно придут голодные демоны. Точно так же какой-нибудь теперешний бедолага стал тем, что он есть, из-за прошлых проступков своих. Видно, когда-то он недобрыми путями собирал богатства или имел слишком много удовольствий, вот сейчас и приходится мыкаться в бедности. Однако же надобно помнить: коли ты, сообразуясь с волей небес, творишь добро, в следующей жизни у тебя хватит одежды и пищи. Отсюда следует, что жестокосердный человек, который нынче радуется богатствам своим и почету, не избежит будущего краха. Наоборот, человек бескорыстный и добропорядочный непременно прославится, хотя сейчас ему и приходится испытывать унижения. Все, что я сказал тебе, — истина, в коей не следует сомневаться. Не забывай, что простой смертный видит лишь то, что перед глазами, а взор Неба устремлен в глубинную даль. Человеку не дано знать того, о чем ведает Небо. Твои нынешние речи сумбурные и путаные потому, что мысли твои мелкие, а знания слабые.
— Владыка, ты говоришь, что воздаяние за поступки, которое свершается в Темном Приказе, всегда безупречно. Но разве в преисподней нет обиженных душ? — возразил Сыма. — Дай мне проверить какие-нибудь дела, если, конечно, не боишься их показать. Коли они решены справедливо, а люди, которых они касались, согласны с приговором, значит, я, Сыма Мао, добровольно приму наказание за лживые речи свои.
— Верховный владыка как раз повелел на половину суток отдать тебе мой трон, дабы ты расследовал кое-какие дела. Но помни, если покажешь свою бесталанность, тебя бросят навечно в ад Фэнду, и ты больше никогда не вернешься к людям, если же суд твой окажется справедливым, в будущей жизни ты станешь богатым и знатным.
— Приказ Яшмового Владыки точь-в-точь совпадает с моим желанием, — сказал сюцай.
Яньло поднялся с трона и повел Сыма в дальнюю часть дворца переодеться. Сыма надел шляпу, о которой говорят, что она вровень с небом[18], облачился в халат, расшитый драконами, и надел нефритовый пояс. В парадной одежде стал он вылитый владыка Яньло. Демоны-стражи тут же забили в барабаны, возвещая об открытии присутствия:
— Новый владыка Яньло шествует в присутственную залу! — завопили они.
По обеим сторонам залы рядами выстроились сановники приказов, ведающих добрыми и злыми делами, судебные чины шести отделов, разные судьи и мелкие демоны-исполнители. Сыма Мао с нефритовой табличкой
