Возвращение - [59]

– Релм попросил.

Глаза у меня расширились. Я выдернула руку, но Аса снова схватил ее и прижал к сердцу.

– Релм о тебе беспокоится, – настойчиво повторил он. – Он просил присмотреть за тобой.

Я не желала слушать и попыталась ударить Асу, но он легко забрал сразу обе мои руки в свою. Я вскрикнула от боли в запястьях.

– Успокойся, Слоун, – сказал он, удерживая меня.

– Майкл Релм лжец, – зарычала я, отбиваясь. Аса прижал мои руки к кровати.

– Все мы лжецы. Каждый скрывает, кто он на самом деле.

– Но не настолько же. – Я снова заплакала, но слезы сменились гневом. Я заметалась из стороны в сторону, борясь – не знаю с чем. Я думала, Релм меня любит. Я так в нем ошиблась…

– Ненавижу его, – всхлипнула я от невыносимой печали, зарывшись лицом в подушку. – Ненавижу!

Рука Асы тронула мои волосы. Он мягко гладил меня по голове, пока я не начала засыпать, отпуская боль, от которой не спасало лекарство. Уже почти погрузившись в сон, я услышала шепот Асы:

– Майкл будет очень огорчен, услышав это.

Глава 4

Я проснулась от сильнейшей боли в голове – будто молотком били. Я тут же принялась ощупывать лоб в поисках шва: не сделали ли мне лоботомию, пока я спала? К счастью, пальцы наткнулись только на спутанные волосы.

Мои руки. Я посмотрела на них, удивившись, что я не привязана к кровати. На запястьях синяки и свежие ссадины, но я благодарна за нежданную свободу. В груди ныло – там поселился глубокий страх. Надо сказать Даллас о Релме, надо все ей рассказать – от их общего прошлого до того, как он стал хендлером, грязным лжецом, за что я его ненавижу.

Я оглядела палату, вспоминая, как Аса возил меня в ужасное крыло, где держат пациентов после лоботомии и сидит Артур Причард с текущей изо рта слюной. Что, по мнению хендлера, я должна сделать, чтобы не загреметь туда же? Если бы сбежать было легко, тут бы никого не осталось. Не знаю, помогает мне откровенность Асы или только травит душу.

Собираясь с мыслями, я пробежалась по хронологии своей жизни – после выхода из Программы. Мы с Джеймсом встретились в Центре здоровья на следующий день после моего возвращения. Он вел себя со мной то лучше, то хуже, пока наконец не определился. Он заступался за меня, включая те несколько раз, когда Релм переходил границы. Релм…

Я затрясла головой, удерживая крик. Меня жгла ярость, но такие эмоции пользы не принесут. Надо все хорошенько обдумать. Надо найти выход. Через пару секунд разгоревшуюся ярость залило неожиданным теплом, распространившимся в груди. Введенный мне препарат, видимо, содержит ингибитор, успокаивающий расшатанные нервы – я помню это по первым дням после выхода из Программы.

Радуясь свободе, я медленно и осторожно слезла с кровати, не доверяя себе и боясь резких движений. Кое-как переоделась в свежую пижаму, лежавшую на кровати, и вышла из палаты, нерешительно и встревоженно, все время оглядываясь. В коридоре слышались голоса, и я пошла туда.

В небольшой рекреации, мини-версии комнаты досуга, четверо пациентов смотрели телевизор, прикрепленный к стене, – кажется, рекламный ролик Программы. Еще двое глядели в окно. Одной из них была Лейси.

Я невольно расплылась в улыбке, но тут же овладела собой. Я не хочу ее напугать… Я замялась. А я могу ее напугать? Она вообще сознает, что происходит? Я подавила эту мысль.

– Привет, – скрипуче сказала я, остановившись возле нее. Лейси продолжала смотреть в окно, не реагируя на мои слова. Я поискала взглядом шрам, но шрама не было. Правда, я не знаю, как делают лоботомию: как-то до сих пор не пришлось интересоваться.

Лейси повернула голову, оглядела мое лицо, и ее губы приоткрылись.

– Пора на завтрак? – спросила она слишком мягким голосом. Глубокая, сосущая печаль пробудилась в груди. Я через силу улыбнулась:

– Еще нет.

– Оу. – Она отвернулась к окну. Ее мысли казались легким ветерком – ни напряжения, ни страха, ни тревог. Я силилась придумать, как дать ей понять, что я тревожусь за нее и прошу прощения, что не уберегла ее от Программы. Ужасно, что все так обернулось…

– Слоун! – Голос Келл заставил меня вздрогнуть. Обернувшись, я увидела на пороге медсестру. Келл стояла с замкнутым, подозрительным видом, и когда она строго повторила мое имя, отчитывая меня, как ребенка, я поняла: общение с Лейси подошло к концу.

– Мы еще поговорим, – сказала я подруге, пытаясь передать интонацией, что я надеюсь еще увидеться. Лейси взглянула на меня без интереса и вновь перевела глаза на окно, за которым открывался больничный двор.

Сникнув под обвиняющим взглядом Келл, я зачастила:

– Я не знала, куда идти, когда проснулась. Вас же не было.

Она взяла меня за локоть и повела в палату.

– Аса должен был тебя привязать. Слоун, ты пока не готова общаться с другими пациентами. Ты для них угроза.

Я посмотрела на Келл, пока мы шли к моей темнице.

– Привязывать будете? – Я не могла сдержать вскипевшую ярость. – А мне казалось, я всячески стараюсь вам помочь.

– Милая, – снисходительно сказала Келл, – конечно, стараешься. Но пациентам рискованно с тобой общаться. Из-за тебя здесь может начаться новая эпидемия. Ты еще очень больна. Подожди еще неделю, время пролетит незаметно!