Возвращение - [47]

– Давай выйдем, – прорычал Кас. Сперва казалось, что речь идет о выяснении отношений по-мужски, но Релм серьезно кивнул. Кас, ни слова не сказав Даллас, вышел, грохнув дверью с москитной сеткой.

Релм постоял немного, но Даллас не поднимала взгляд. Он обошел стол, на ходу коснувшись моего плеча – Джеймс и Даллас не заметили. Я обернулась, соображая, что, черт возьми, происходит. Релм действительно решил извиниться перед Даллас или бесится оттого, что вернулся Джеймс?

Даллас чертыхнулась и поднялась из-за стола.

– Ну какой кретин, – с досадой сказала она. Она не желала с ним разговаривать, но внимания Релма оказалось достаточно, чтобы у нее испортилось настроение. Релм называл ее нестабильной, но он сам отчасти виноват в таком диагнозе. Даллас перенесла нешуточную психотравму, он не имел права лезть ей в душу. Словно в подтверждение этого Даллас бросила свою упаковку мясных ломтиков на стол и гневно вышла.

Джеймс взглянул на меня, приподняв брови.

– Из-за чего это все? – спросил он. – Неужели Даллас и Кас…

– Оба отпираются, – ответила я. – Клянутся, что просто друзья. В любом случае я готова ехать. Им нужна Панацея, а не мы. – Я вдруг осознала, что таблетка осталась в комнате. После увиденного у меня разыгралась паранойя: мне срочно захотелось проверить, как там Панацея. – Давай-ка наверх сходим.

Джеймс не стал шутить на эту тему, заметив мою настороженность. Мы поднялись в комнату, и я первым делом проверила внутренний карман спортивной сумки. Пакетик с таблеткой лежал там вместе с визиткой Келлана Томаса. Я их не потеряю.

– Что происходит? – Джеймс прикрыл дверь и сел на кровать. – Неужели мятежники охотятся за Панацеей?

Я покачала головой, стараясь понять, отчего у меня так неспокойно на душе.

– Нет. По крайней мере, не в открытую. У них цель, чтобы таблетка не досталась Программе. Мне кажется, Причард представлял собой угрозу для Панацеи, но, может быть, я ошибаюсь. В общем, решать нам. – Я снова подумала о Причарде, надеясь, что в будущем мы еще поговорим. Если он поймет риск, связанный с приемом Панацеи, то придумает иной препарат, позволяющий противостоять Программе. Может, у этой истории еще будет хеппи-энд.

– Можно на нее посмотреть? – попросил Джеймс. Я кивнула и, вынув пакетик, забралась на кровать. Джеймс прилег рядом, и я подала ему таблетку и визитную карточку, прижавшись щекой к его плечу. Он прочел визитку через пакет и погладил таблетку большим пальцем.

– Лекарство, достаточно опасное, чтобы убить, – сказал он. – Жестокий поворот.

Я закрыла глаза, вспоминая слова Даллас – она заставила бы Джеймса принять Панацею. Релм заставил бы принять таблетку меня. Оба считают, что игра стоит свеч, а теперь, когда Джеймс потерял отца… Знать бы, правы они или нет.

– Я пойму, если ты ее примешь, – сказала я. – У тебя хватит сил справиться с депрессией, раз тебе так нужны воспоминания… Особенно сейчас, когда не стало твоего папы.

Джеймс повернулся и поцеловал меня в лоб.

– Все, что мне нужно, здесь, – тихо сказал он. – Но раз есть шанс, что врач или кто иной додумается, как в будущем использовать эту таблетку для спасения людей, давай ее сохраним. – Он улыбнулся. – Как получилось, что мы в ответе за судьбу целого мира?

Я усмехнулась:

– Понятия не имею.

Джеймс сунул пакет в карман шортов-карго и обнял меня, потрепав по волосам. Я водила кончиками пальцев по шрамам на его бицепсе – имена в Программе стерли.

– Мы убережем Панацею от Программы, – шептал он. – Утром уедем далеко отсюда, пока все не успокоится. Можем даже щенка завести.

– Двух, – возразила я, понимая, что мы просто играем в домик. Я не возражала. Когда жизнь превращается в малобюджетный боевик, начинаешь грезить об однообразной сельской жизни как о чем-то легком и приятном.

В виске возникла острая боль. Я вздрогнула и коснулась болезненной точки, вспомнив, что произошло, когда воспоминание прорвалось в прошлый раз. Но боль исчезла так же быстро, как и появилась, и я не обратила внимания. Примостившись рядом с Джеймсом, я заснула.

Шепот ветра в ветвях, шелест листьев. Джеймс стоит позади меня в траве, пальцами расчесывая мои волосы и распутывая узлы.

– Я встречаюсь с Медузой Горгоной, – пожаловался он. – У тебя тут змеи не прячутся? – Он перебросил мои волосы вперед – заструился водопад черных кудрей – и поцеловал плечо.

– Они бы тебя уже сто раз укусили!

Джеймс шутливо схватил меня за плечо. Я обернулась и со смехом отпихнула его. Он подхватил с земли горсть листьев, глядя на меня так, что я заподозрила – сейчас эти листья окажутся у меня за пазухой.

– Нам пора в класс, – предупредила я, отступая на шаг. – Миллер без нас заскучает, так что не вздумай меня пачкать. – Джеймс, не отвечая, с глупой улыбкой шел на меня. – Джеймс, – предупредила я, хотя голос дрожал от сдерживаемого смеха. – Я тебе коленом врежу. Не провоцируй.

– Не врежешь, – заявил он, делая еще шаг.

Я завизжала и бросилась наутек. Джеймс схватил меня сзади, я упала на захрустевшие опавшие листья, и он принялся заталкивать пригоршню грязной листвы мне за рубашку, хохоча, как сумасшедший. Тут я сдержала слово и воспользовалась коленом. Только когда он взвыл и упал на бок, я спохватилась, что натворила. Я чертыхнулась и метнулась к Джеймсу – он лежал, оскалившись и крепко схватившись за свои причиндалы.