Возвращение - [45]

В доме было тихо. Сковородка отмокала в раковине, на столе миска с лапшой быстрого приготовления. Я в любом случае не смогу есть после того, что услышала. Даллас не было в гостиной, но я должна ее разыскать. Мы найдем Джеймса и сбежим отсюда. Я пошла наверх собирать вещи, полагая, что Даллас еще спит. Поднявшись по скрипучим ступеням, я распахнула дверь в комнату – и дыхание остановилось в груди.

Джеймс стоял у окна, глядя во двор. Я видела, как напряглись его плечи при звуке моих шагов, но он не обернулся. Он казался другим, хотя прошло всего несколько недель. Я хотела увидеть его лицо и в то же время страшилась этого. Джеймс все еще сердится из-за Релма и боится, что я его бросила?

– Я видел вас на мосту, – тихо сказал он. – Природа здесь красивая. Почти как в Орегоне.

Я чуть не разрыдалась, но, посопев, сдержалась.

– Ты нас нашел, – сказала я, думая о словах Релма – если Джеймс меня любит, то найдет. Надеюсь, это правда.

Джеймс повернулся. Ярко-голубые глаза заставили меня замереть на месте. Он оглядел меня с ног до головы.

– Думала, не найду? – спросил он. – Ты знаешь меня слишком хорошо, чтобы решить – я тебя брошу. Я ушел, чтобы не свернуть шею твоему дружку, но затем кое-что произошло. Остается только радоваться, что Даллас набросала на дорогу хлебных крошек.

Повисла тяжелая, бурлящая эмоциями пауза. Я стиснула руки, чтобы унять дрожь в пальцах.

– Я боялась за тебя, – призналась я.

Джеймс кивнул и достал из кармана пакетик.

– Я должен тебе это вернуть, – тихо произнес он. – Я думал ее принять, но не принял. Сомнения одолели.

– Я рада. Я должна тебе многое рассказать, и, честно говоря, вряд ли ты или я вообще примем эту Панацею.

Джеймс непонимающе посмотрел на таблетку и сунул ее обратно в карман. Но вместо расспросов он уставился в пол и ссутулился. Я похолодела:

– Случилось что-нибудь?

Джеймс поднял взгляд:

– У меня отец умер.

Ахнув, я кинулась к нему, не заботясь, хочет он меня или нет, и обняла его. Джеймс давно потерял мать, а теперь и отца. Он сирота, у него нет больше родственников. Его руки показались мне слабыми, когда он обнял меня за талию. Я встала на цыпочки и прошептала на ухо:

– Соболезную…

Его руки напряглись, и вскоре он уже прижимал меня к себе, раскачиваясь от сдерживаемого горя. Мне надо было быть с ним, а я позволила Релму манипулировать мной, обманула доверие Джеймса. Вместе мы выдержим все, но сейчас слишком поздно, ничего не исправить.

Джеймс несколько раз прерывисто вздохнул, потер покрасневшие глаза и посмотрел на меня.

– Ты здорово похудела, – жалобно сказал он.

– Это от беспокойства.

Он понимающе кивнул, рассеянно взял мою прядь и принялся накручивать на палец.

– Когда я уехал, – заговорил он, – я планировал остыть пару часов, вернуться и забрать тебя от Релма, но в какой-то момент опомнился и понял, что еду в Орегон. Я страшно хотел домой. Хотел жить по-прежнему, с тобой. Я остановился на заправке и попросился позвонить. Набрал телефон отца…

У него выступили слезы. Горе заразительно. Хотя его папаша винил меня во всех смертных грехах, отец всегда отец. Я пробормотала, как мне жаль, но Джеймс словно не слышал.

– Он не подходил к телефону, – продолжал он. – У меня возникло нехорошее предчувствие, и я позвонил к тебе домой.

– Ко мне?!

Джеймс кивнул, отпуская прядь:

– Даже не могу объяснить почему. Позвонил, не думая – просто знал номер. Трубку взял твой отец.

– Папа? – пискнула я. Несмотря ни на что, я скучала по родителям, и весть о том, что Джеймс потерял отца, лишь обострила желание их увидеть.

– Он сказал, что мой отец скончался на прошлой неделе. Похорон не было, потому что родственников не осталось. О теле позаботилось государство. Я… – Джеймс сдерживался из последних сил. – Я бросил отца, Слоун. Он умер в одиночестве.

Я прижала пальцы к губам, стараясь не заплакать. Вот почему Джеймс показался мне другим. Он уже не задиристый и самоуверенный – за несколько дней он утратил эти ребяческие черты. Ему пришлось стать взрослым. Жизнь Джеймса навсегда изменилась.

– Твой папа спрашивал о тебе, – продолжал он. – Я сказал, что ты не больна и что когда-нибудь мы вернемся домой. – Я зажмурилась, и слезы выкатились на щеки. – Он ответил, что очень на это надеется. А до тех пор просил о тебе позаботиться.

Я с болью посмотрела на Джеймса.

– Ты обещал, что позаботишься?

Он чуть улыбнулся:

– Да. Обещал, что пойду на все, лишь бы тебя сберечь. Я не шутил, Слоун. Поговорив с твоим отцом, я развернул машину, потому что понял – я не могу тебя оставить. Ты последний родной человек, который у меня остался.

Я не нашла слов, прекрасных фраз, которые докажут Джеймсу, как сильно я его люблю – мы с ним действительно родные люди. Я лишь спросила:

– Ты правда веришь, что однажды мы вернемся домой?

– Буду стараться ради этого как проклятый. – Джеймс подошел ко мне, провел ладонью по шее, большим пальцем обведя подбородок. Я страстно ждала поцелуя, но Джеймс отстранился.

– Как ты нас нашел? – спросила я. – Каким образом Даллас с тобой связалась?

– Должен сказать, она просто умница, – засмеялся он. – Должно быть, она предупредила своих, чтобы искали «Эскалейд». Сначала я получил записку, которая привела меня в задрипанный мотель через несколько дней после вас. Владелец любезно уведомил меня, что ты ночевала в комнате с высоким темноволосым парнем с жутким шрамом на шее. – Джеймс опустил руку.