Возвращение великого воеводы - [73]
– Ничего поживают, – буркнул он, пряча руки за спину. – Зачем пожаловала?
– Проведать тебя захотела. На руки твои поглядеть… Может, помощь моя требуется? Ты-то не силен в знахарстве да лекарстве. Некогда ведь мельнику этими делами заниматься. У мельника и своих дел хватает. Вот…
– Ты тут мне голову не морочь, старая ведьма. Если пришла опять звать в Сходненский овраг, не пойду. Хватит мне и одного раза.
– Какая ж я старая, Бормотуша? Да и не ведьма я вовсе… Скажи, Бормотуша, раз уж ты помянул Сходненский овраг… Чего это дед Ириной тогда на тебя взъелся? С нечистым, говорил, будто ты знаешься?
– Дурак твой Ириной, – пробурчал Бормотун. – Темный я. И что с того?
– Понятное дело, – охотно согласилась с ним Веда. – Без тьмы не было бы света. Разве ж мы выбираем, какими нам стать? А без нечистой силы, поговаривают, и плотины не возведешь.
– Вот-вот, – радостно поддержал ее Бормотун. – Мельники все испокон века темные. А Ириной, старый дурак, не понимает…
– Дурак, дурак, – поддержала его Веда.
– Я ж тогда какие муки мученические принял через того Ириноя… У меня ладони горят, а он меня держит! – При воспоминании о столь неприятном для себя событии Бормотун аж зубами заскрежетал от злости. – И ради чего? Чтоб на пустыню ту лишний раз поглазеть да великана того несчастного обманом выманить?
При последних словах Бормотуна Веда навострила уши. Собственно, чего-то подобного она и ожидала. Ради такой проговорки и был затеян весь этот разговор.
– Лишний раз? Ты сказал «лишний раз», Бормотуша, да? Я не ослышалась?
– Ну, сказал… Чего привязалась… – Бормотун, кажется, понял, что сболтнул лишнее.
– Так ты бывал там, Бормотуша? Да? Расскажи… Страсть как интересно! Расскажи, будь душкой, – заныла Веда. – Нам-то, светлым, туда путь заказан.
Пока Веда продолжала канючить, упрашивая его рассказать о том мире, что находится за «чертовым окном», Бормотун, отвернувшись от нее, усиленно размышлял над тем, как ему поступить. С одной стороны, не к лицу представителю темных сил делиться своими знаниями, умениями и прочим с представителем светлых. Не принято это. А с другой… Ну, погонит он ее сейчас от себя и останется на своей мельнице один-одинешенек. И для того, чтобы переброситься хоть с кем-то парой ничего не значащих фраз, придется неизвестно сколько дожидаться каких-нибудь залетных мужичков вроде сегодняшних. И те норовят смыться поскорее. И – тишина, лишь вода шумит в колесе.
В конце концов, природная словоохотливость взяла верх над всеми остальными чувствами и резонами, и Бормотун, вновь обернувшись к Веде, изрек с самым наиважнецким видом, который только смог на себя напустить:
– Ладно. Только не здесь, пойдем к колесу.
Обойдя мельницу, они спустились к реке и остановились под самым мельничным колесом, на которое так и продолжала падать вода из лотка.
– Присядем. – Бормотун указал на лавку, стоящую у стены. Шум здесь был такой, что, для того чтобы услышать друг друга, надо было либо кричать, либо говорить в самое ухо. Если это была мера предосторожности, то самая смешная из всех, что довелось Веде увидеть за всю свою жизнь. Однако Бормотун действительно принялся шептать ей на ухо:
– Мне его еще в детстве дед показал. Смотри, говорит, Бормотуша, сюда душа твоя переселится.
– Так это что? Ад? – резво отреагировала Веда.
– Зачем ад? – обиженно надув губы, переспросил Бормотун. – Темные в ад не попадают. Перекресток это. На него ворота со всех миров открываются. А охраняют ворота великаны, навроде того, что тогда господа заарканили.
– Говоришь, дед тебе показал? А ты сможешь мне показать?
– А чего? Знамо дело, смогу.
– Так души, значит, на Перекресток через эти самые ворота попадают?
– Нет. Души туда идут своим чередом. Ворота не для них.
– И моя душа тоже, значит, туда попадет?
– Нет. Перекресток только для нас, для темных. Так мне дед говорил.
– Слушай, Бормотуша, дружок, для чего ж тогда ворота, если души не через них идут?
– Для чего ж обычно ворота делаются? Чтобы ходить через них туда-сюда. А души-то сами по себе летают.
– И кто через них ходит?
– Кому надо, тот и ходит.
– А вот ты, к примеру, смог бы? Или я? Ну, ежели рядом с воротами оказаться, когда те откроются?
– А охранник там для чего стоит, думаешь?
– А-а… Понятно. Слушай… А вот, скажем, для чего тот великан, ну, когда мы с тобой да с Ириноем ворота те открывали… Зачем тот великан разголышился, прежде чем в окно лезть?
– Так ворота те, Веда, непростые. Туда можешь идти, как хочешь и с чем хочешь. Хоть в одеже и на бревне верхом. А обратно, к нам, то есть ворота только живую плоть выпускают, а боле – ничего. Вернее, выпустить, может, они и выпустят, но от этого сила их сильно уменьшается, и в следующий раз они могут вообще не открыться.
– Ни для кого?
– Ни для кого.
– Значит, от нас они, которые шастают туда-сюда, могут идти, с чем хочешь, а к нам ничего пронести не могут. Так?
– Так. Потому великан и снимал с себя все неплотское, прежде чем к нам сунуться.
– Ишь как хитро все устроено, – искренне восхитилась Веда. – А скажи-ка, Бормотуша… Мы вот старались ворота эти самые открыть и удержать открытыми, а они все закрыться хотели… Вон у тебя даже руки загорелись. Это кто же их закрыть пытался? Не в обиду тебе будет сказано, нечистый, что ли?
Наш современник, заброшенный в шестнадцатый век, не только выжил, но и неплохо там устроился, став одним из богатейших людей государства. Но останавливаться на этом он не имеет права. Вот и приходится лезть в политику, втираться в царское окружение. А один день, проведенный в этом серпентарии, можно смело засчитывать за десять. Но и здесь вроде он начал осваиваться: мало того что убить себя не дает, так еще умудрился самого Малюту Скуратова завербовать. Да и молодой царь почти что в друзьях у нашего героя.
Если тебе немного за двадцать, ты только что вышел на дембель и еще не придумал, чем бы тебе заняться, то почему бы не дать согласие на предложение симпатичного незнакомца и не ввязаться в небольшое приключеньице, сулящее моральное удовлетворение и неплохие дивиденды? Только потом не удивляйся, если небольшое приключеньице окажется смертельной схваткой с могущественнейшим тайным орденом, с которым ты останешься один на один, а для того, чтобы выжить, тебе придется отправиться в далекое прошлое. И это прошлое совсем не похоже на то, чему учили тебя в школе.
Москва. 2015 год. В городе происходят странные и зловещие события: неизвестная болезнь, от которой гибнет все больше и больше людей, грозит превратиться в эпидемию, а Москва - в изолятор. В это же время группа людей пытается добраться до острова на Волге, где может быть вакцина от смертельного недуга. Начинается настоящая игра на выживание, турнир, в котором победитель получит все, а проигравший погибнет.
И вновь «охотники во времени» отставного разведчика Лобова выходят на тропу войны против сущностей из мира «темной материи». Покой им даже и не снится. Ведь на кону не только судьба современной России, но и всего человечества. И… ох, как же непросто адаптироваться в новом времени, в новой исторической обстановке. Непросто, даже оказавшись в прошлом в роли высокопоставленного вельможи. Какая же судьба тогда может ожидать нашего современника, оказавшегося в эпоху Ивана Грозного нищим, бездомным мальчишкой? Сумеет ли он выжить в новом для себя мире и выполнить боевое задание?
Новый роман Алексея Фомина «Затон» о двух парнях и девушке, о дружбе, о любви, о верности, о предательстве. О поисках старинного клада на затопленном пароходе, о грехах отцов, за которые приходится расплачиваться детям. Но какое отношение ко всему этому имеет человек по имени Сосо?А может, этот роман о дьяволе? В некотором роде это антитеза булгаковскому «Мастеру». Пантелеймон из «Затона» более каноничен, чем Воланд. Он может прельщать, соблазнять, но не может заставить. Это роман о добре и зле, о выборе, который делает сам человек.
Алтайский партизан-анархист Григорий Рогов не погиб 3 июля 1920 года. Его спас телеутский шаман, платой за спасение стало изменение личности Григория. С этого момента он рассудителен, расчётлив и хладнокровен. Под воздействием обстоятельств он начинает борьбу за независимость Южной Сибири и в конце концов достигает цели. Большинство героев существовали в действительности и вели себя соответственно. Все места и природные объекты существуют в реальности.
Продолжение истории с Андреем Волошиным, начатой в повести "Елабуга". Если назад вернуться невозможно, значит надо жить здесь. Обложка - Дмитрий DM по мотивам обложки альбома Леонарда Коэна "The Future".
На страницах сборника вам могут встретиться забавные инопланетяне, делящие власть времена года, предатель, обреченный на многовековые муки, и умирающий Рихард Вагнер. Здесь раскрывается загадка исполняющего желания дольмена и тайна распада ордена тамплиеров, искусственный разум пытается постичь смысл человеческой речи, а ундина находит именно свою мелодию для песни…
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Бойтесь желаний своих, ибо они имеют свойство сбываться. Некогда обычный человек в веке двадцать первом и ставший титулованным аристократом и офицером пограничной стражи в веке девятнадцатом, Александр проверил истинность этого утверждения на себе. Поначалу он просто очень хотел выжить в чужом для него времени и мире. Потом – жить нормально, не экономя скудное жалованье корнета-пограничника. Затем появилось еще одно желание, другое, третье… и как-то так вышло, что теперь, на шестом году новой жизни, он – оружейный магнат, изобретатель, успешный фабрикант и обладатель миллионного состояния.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…