Возвращение великого воеводы - [53]

Усадив зарезанного лучника спиной к дереву, Адаш пополз к стене конюшни. Спрятавшегося там лучника он не видел, лишь чернел перед ним проем распахнутой настежь калитки. В это время вновь заржал конь, встревоженный, видимо, присутствием постороннего. Адаш подполз ближе и услышал негромкий голос. Лучник пытался успокоить коня, но тот испугался еще больше, принявшись бить копытом в стенку денника. Лучшего момента и желать было нельзя. Адаш ящерицей юркнул в уютную, пахнущую родным домом темноту и, наткнувшись на чужака, молниеносным движением снизу вверх всадил ему кинжал в низ живота, под панцирь. Тот хрипло потянул в себя воздух, но Адаш уже был на ногах и, зажав ему рот, перерезал горло. Конь, почуяв запах крови, взбесился пуще прежнего, вовсю молотя по стенке копытами задних ног. Беспокойному животному стали отвечать и другие лошади, и такая поднялась какофония, что Адаш только и успел, что подумать: «Сейчас сюда кто-нибудь явится», – а подумав, прижаться спиной к воротам. И точно. В проеме калитки возникла голова и что-то сказала. Рассмотреть говорящий ничего не успел, ибо был тут же схвачен могучей рукой за загривок, втащен внутрь и угощен метким ударом кинжала.

Адаш сорвал со спины арбалет и выглянул наружу. Четвертый лучник стоял от него шагах в пятнадцати, прячась за приоткрытой створкой ворот каретного двора. Но прятался он от тех, кто должен был появиться из кухни, у Адаша же он был как на ладони. Впрочем и Адаш был у него как на ладони. С одной только поправкой. Он обладал преимуществом внезапности. Лучник не успел ни крикнуть, ни поднять свое оружие, как арбалетный болт пригвоздил его к створке ворот, войдя прямо в горло.

Оставался еще «разводящий», спрятавшийся во флигеле прислуги. Уже не особо стараясь прятаться, Адаш в два прыжка преодолел расстояние от ворот каретного двора до входа во флигель и влетел внутрь, держа перед собой кинжал. Несмотря на темноту, почувствовал – никого. Прямо перед ним угадывалась лестница, в два марша уходящая на второй этаж.

– Исидор? – послышался голос сверху.

«Черт, он поднялся на второй этаж, – сообразил Адаш. – Отличная позиция. Как он меня, старого дурака, сверху не снял…»

– Кхе-кхе… – ответил он.

«Разводящий» что-то опять спросил по-гречески.

– Кхе-кхе… – вновь откашлялся Адаш, втискиваясь под лестницу.

«Разводящий», что-то злобно бурча, устремился вниз. На площадке остановился, судя по всему присматриваясь. Никого не обнаружив, спустился к самому входу. Теперь между ступеней лестницы Адашу прекрасно был виден его темный силуэт на фоне дверного проема.

И вот тут-то, кого-то, видимо, заметив, «разводящий» вскинул свой лук. «Государь», – еще успел подумать Адаш, прежде чем нажать на спуск. Арбалетный болт, пущенный с трех шагов, вошел ромейскому воину как раз между лопатками, заставив упасть вниз лицом. Адаш кряхтя выбрался из-под лестницы, оттащил в сторону убитого противника и выглянул наружу. Рахман и Каверга, взвалив на плечо длинный сверток, как бревно, бегут по двору, направляясь к колодцу. За ними замыкают процессию Сапрык и великий воевода. Остальные, следовательно, уже в колодце. Адаш забросил арбалет за спину и припустил догонять своих.

– Адаш? – удивился великий воевода, уже собравшийся задвигать за собой решетку колодца. – Ты где был?

– Свежим воздухом дышал, – буркнул запыхавшийся Адаш. – Быстрее, государь, базилевса уже давно хватились.

Обратная дорога прошла без особых приключений, если не считать того, что во время нырка базилевс нахлебался воды, и в пещере, перед выходом в море, пришлось его откачивать. Но, к счастью, все обошлось, и едва край неба на востоке окрасился розовым цветом, как отряд из десяти человек уже въезжал в свой укрепленный лагерь, названный деспотом Никифором Константинополисом. Одиннадцатым, лежа поперек седла, в лагерь въехал плененный базилевс.

До приезда Дмитрия Сашка даже успел не один раз помыться, тщательно выскребая кожу. И хотя Безуглый заверял его и Адаша, что ничем от них уже не пахнет, все равно через несколько минут после купания отвратительная вонь сточной канавы вновь возвращалась то ли на самом деле, то ли в воображении.

Во всяком случае, встречая Дмитрия, Сашка старался держаться от него на расстоянии.

– Ну что, Тимофей Васильевич, солнце взошло, и я приехал, – хитро улыбаясь, заявил великий князь, выходя из струга на берег. – Выполнил ли ты свое обещание?

Сашка лишь поклонился в пояс и указал обеими руками дорогу к своему шатру.

Перед самым входом в шатер Дмитрий внезапно остановился и обернулся к Сашке. Тот от неожиданности не удержал дистанцию и почти уткнулся в великого князя.

– Будет тебе, брат, – продолжая улыбаться, по-доброму сказал тот. – Ну что мы дурочку валяем… Я совсем не хочу позорить тебя перед всеми.

Многочисленная свита застыла шагах в пяти от них, пристально следя за тем, что же будет. Великий воевода лишь вновь сделал приглашающий жест рукой. Дмитрий откинул полог, сделал шаг внутрь шатра и тут же вышел обратно, опустив полог. Глаза у него округлились, став каждое величиной с добрую плошку.

– Так это правда? – только и смог произнести он.