– Через двадцать минут подойдем вплотную.
– Хорошо бы пристыковаться. Чтобы не переходить через открытый космос. То есть, тьфу, как сказать? Через открытое пространство это внутриюпитерианское.
– Я понял, Степан Афанасьевич! Постараюсь сделать стыковку.
Вылезать наружу в жестких скафандрах, больше похожих на персональные батискафы, было действительно последним делом. Позавчера они попытались высадиться на крупный объект – очевидно, проглоченный Юпитером спутник, не уступавший по размеру Амальтее. Ему даже дали имя, как настоящей планете, – Гондвана! Вроде кто-то из фантастов предсказал существование в недрах Юпитера такого летающего материка. «Тахмасиб» завис в считаных метрах над обширной каменной равниной, заякорился и спустил тросовый лифт. Но назначенные на выход Юрковский и Дауге так и остались в кабине подъемника. Чудовищное внешнее давление пережало гибкие сочленения скафандров, и планетологи по Гондване и шага не смогли сделать.
– Сближение. Касание. Захват. Идет стягивание. Есть стыковка. Пошло соединение.
– Молодец, Алексей Петрович! Вот так и надо все делать – строго по инструкции.
– Так ведь не было раньше стыковок внутри планет, Степан Афанасьевич! – усмехнулся Быков. – Отсутствуют инструкции на этот счет.
– Вот вы их, Алеша, и напишите. Ну что, готовьтесь к переходу на «Данже». Привет там от меня товарищу Петрушевскому и остальным.
– Сами скоро их всех увидите.
Чтобы пробраться через узкий стыковочный тоннель-лаз, пришлось снять и экзоскелет, и противоперегрузочный костюм. Быков с трудом полз по шахте, то на животе, то на боку. Казалось, что у него вот-вот сломается позвоночник, или ребра проткнут бешено стучащее сердце.
Ничего. Самое тяжелое уже позади!
Наконец он добрался до шлюзового отсека. Утопил кнопку автоматического замка. За откинувшимся люком «Тахмасиба» открылся такой же, но покрытый толстым ржавым налетом люк «Данже». Снаружи его можно было открыть только вручную, снимая болты. Первым делом Быков сунул в специальное гнездо рядом с люком щуп индикатора. Так, давление там, внутри, – нормальное. Кислород – в норме. Температура – жарковато, но ничего. Вредных примесей – есть. А где их нет?
Постучал в люк рукояткой ключа. Тишина. Ладно, буду открывать сам. Вздохнул и наложил ключ на первый болт. Когда открутил половину, пришлось лечь на пол, жадно глотая воздух. Отдыхал несколько минут. Потом постучал в люк еще раз. Вновь без ответа. Он гнал прочь все мысли. Встал со стоном на колени и взялся снова откручивать болты. Один за другим. Когда открутил последний, люк заскрипел и упал.
Быков почувствовал запах смерти.
– Ты думаешь, финал – только в гибели, только в трупах?
– Они могли выжить. Если бы знали. Если бы знали, что дождутся. Что мы придем за ними через полгода. Продержались бы в амортизаторах.
– Они были уверены, что мы придем, что их найдут. Поэтому и не захотели ложиться в амортизаторы – все равно что самим лечь в гробы. А они хотели жить, понимаешь – жить! А смысл жизни – в работе, в познании мира! Мы же не залезли в ванны тогда, в свой первый раз, хотя могли только наблюдать в перископы, обложившись одеялами. У них были приборы, большая лаборатория. Да, они знали, что гравитация убивает их, но там, на «Данже», они жили по-настоящему и работали до конца. Не доживали, растягивая, последние дни на гибнувшем корабле, а создали научную базу в самом сердце Юпитера. Видишь – сколько они успели. Да мы за двести лет не сделали бы столько, оставаясь на Амальтее. Они победили Джуп! Вот в этих бумагах – все считавшиеся неразрешимыми загадки, все раскрытые тайны. Большие планеты – больше не terra incognita!
– Если бы мы успели! Если бы они остались в живых!
– Они живы. Они говорят с нами. В своих рукописях, статьях, книгах. И нам еще предстоит много работать вместе. Так, смотри, монографию Иргенсена о ядре Юпитера будем готовить к публикации в первую очередь. А эти заметки Василевской обязательно покажешь Крутикову. Кажется, Вера Николаевна сумела подобраться к основным формулам общей теории пространства и тяготения. Это уже не только к планетам-гигантам ключ. Это дорога к звездам!
– Через тернии…
– Иначе – никак!
