Возвращение в Тооредаан [линеаризовано] - [87]

Что ещё рассказать тебе о внешности сатрапа? Одевается он весьма изысканно, внешняя простота лишь оттеняет и подчёркивает безумную дороговизну фесткийского шёлка, из которого построен его камзол, а кружева и золотое шитьё одежд столь удивительны и совершенны, что даже пуговицы из огромных бриллиантов на их фоне кажутся вполне уместным дополнением и не выделяются из общей гаммы. Как я уже и говорил, держится он весьма просто. Однако же простота сия сравни «простоте» его одежд — изысканная вежливость человека, имеющего власть повелевать судьбами миллионов! К недостаткам внешности монарха Сатрапии, я бы, пожалуй, отнёс излишний загар на лице, короткую «солдатскую» стрижку и некоторую грубоватость кистей рук. Всё это скорее пристало работающему в поле подёнщику, нежели изысканному аристократу, способному перечислить всех своих предков за последние три тысячи лет. Впрочем, объясняются подобные странности страстью к научным изысканиям, кои ведёт этот достойнейший монарх, успевающий сочетать управление огромной страной с достижениями в науке. С изрядным изумлением я узнал, что Ваася Седьмой и сам не пренебрегает взять в руки лопату и ковыряться в земле под палящим солнцем в поисках «сокровищ». И если бы я не услышал это из уст самого монарха, пожалуй, даже счёл бы подобное сообщение злонамеренной клеветой!

Кстати о «сокровищах» и о том, почему я беру это слово в кавычки. По требованию Вааси мы посетили зал, в котором были собранны его находки последнего времени. И честно говоря, на меня они не произвели сильного впечатления. Какие-то разбитые горшки, поеденные ржавчиной и временем куски металла, костяные пуговицы и прочий мусор. Но оу Дарээка, кажется, и впрямь ими искренне заинтересовался, и рассуждал об этих невзрачных предметах со знанием дела, пусть и повторяя при этом время от времени фразу «я всего лишь дилетант».

Кстати, из разговоров я понял, что в окружение монарха Сатрапии входит ещё один наш соотечественник, некий профессор Йоорг — ещё один ресурс, недооценённый нашей дипломатией, о чем я, конечно же, непременно упомяну в своём официальном отчёте. Ваася Седьмой неоднократно упоминал профессора в разговоре и даже сообщил, что оставил на него руководство «раскопками» на время своего пребывания в столице, что показывает, насколько он доверяет этому человеку. Кажется, этот Йоорг — близкий знакомый оу Дарээка, что, впрочем, ещё необходимо уточнить.

Что, дорогая Юстиин, рассказать тебе о Дворце мооскаавского сатрапа? Увы, для его описания мне придётся заполнить свою чернильницу горькими слезами. Горькими слезами жалости к нашему дорогому Тооредаану, который я всё равно почитаю величайшим королевством мира! Но привычка и вкус к роскоши, культивируемые на протяжении тысячелетий — это то, о чем бесполезно рассказывать, понять это можно только прочувствовав на собственном опыте негу шёлковых простыней, изумляющую предупредительность слуг, кажется, и впрямь способных читать мысли и желания тех, кому прислуживают, и немного привыкнув к тому, что занавеска на твоём окне может стоить дороже дома какого-нибудь небедного горожанина. Прохладная вода льётся прямо из фонтана в твоей комнате, а сквознячок, несущий спасение от удушающей жары, возникает по твоему собственному желанию. Есть и ещё множество приспособлений, создающих комфорт, настолько удивительных, что их воздействие кажется колдовством.

А какие виды открывались из окон моих покоев! Кажется, что каждая травинка, каждый листик и цветок в саду мооскаавского монарха растут строго по указаниям придворных художника и архитектора. Деревья и кусты стоят стройнее гвардейцев на параде, а бросаемые ими тени рассчитаны до вершка опытнейшими астрономами и математиками. А весь дворцовый комплекс… Поистине, это отдельный город, в котором счастливейший из смертных мог бы прожить всю свою жизнь, так ни разу не ступив за ограду этого рая на земле! Что говорить о картинах и статуях самых известных художников истории, кои просто висят в коридорах дворцов подобно портретам бабушек и дедушек, украшавших стены нашего поместья… Если даже салфетки для вытирания рук, которые подавали нам за трапезой, изготовлены из тончайшего аэрооэсского хлопка, а вышитый на них узор столь изыскан и причудлив, что право, я не постыдился бы повесить такую салфетку на стену в дорогой раме в качестве украшения своего жилища. А тут это всего лишь салфетка!

Но нет, право же, уволь меня от описания интерьеров и обстановки дворца. Ибо мой талант литератора слишком ничтожен, чтобы говорить о подобном великолепии! Здесь нужен кто-то из величайших поэтов прошлого, ибо тут, кажется, даже самые простейшие предметы, вроде вилок или колокольчика для вызова слуг, есть шедевры искусства, выполненные из самых дорогих материалов. А каждый вензель, каждая завитушка, украшающие их — примеры работы Гениев.

Должен тебе сказать, что генерала, меня и оу Огууда, ещё одного нашего спутника, поселили в ближних покоях самого монарха! Честь, которая почти никогда не выпадает на долю простых смертных. А самого оу Дарээка сатрап удостоил ужина практически с глазу на глаз, ибо кроме них двоих там присутствовал только ближайший советник монарха оу Лоодииг, о котором, вероятно, ты слышала. Много бы я отдал только за то, чтобы краешком уха услышать, о чем говорили эти великие люди! Но увы — ужин, затянувшийся на половину ночи, проходил за закрытыми дверями, и посторонних на него не пустили бы, пусть бы даже они и угрожали лопнуть от любопытства, испачкав дивные интерьеры дворца.