Возвращение в Тооредаан — 2 - [19]

Игорь Рожков, судовой лекарь, корсар

…Разговор с Неевиией прошел тяжело. Я упирал на то что, «…она же умная женщина, и сама должна все понимать». Она давила что дескать — «Я уже ждала с войны отца и брата, а теперь что же — еще и мужа ждать?» и «Вечное ожидание, мою мать в могилу свело». Наконец мы все-таки пришли к зыбкому компромиссу, дескать — побуду корсаром, пока не накопим достаточно денег. Каждый при этом понимал, что «достаточно» — понятие растяжимое и наоборот — сжимаемое, а значит, у него еще есть шанс и дальше продавливаться свою линию. И каждый же понимал, что другой тоже это знает, так что война наша, из «горячей» перешла в стадию «холодной», что, впрочем, не делало ее легче в плане эмоций — все-таки, мы по-настоящему любили друг друга.

…Нет, я вовсе не мечтал о карьере капитана Моргана или Черной бороды, — нафиг мне это пиратство не сдалось. Но, ребятушки, вы не забывайте, что кем бы я не был в этом мире — пиратом, лекарем, да хоть прачкой, я один хрен остаюсь офицером ВВ России, в этом, том, и вообще — всех существующих параллельных мирах. Неевиия вышла замуж за офицера, (о чем я ей правда забыл сообщить до, во время, или после свадьбы, ну разве что слегка намекнул), и все равно ей придется, так сказать «…стойко переносить все тяготы и лишения…» с этим связанные. Потому как — ну не умею я ничего другого, не научился, и не хочу учиться, так как давно уже понял в чем состоит мое призвание. Так что лучше бы нам сразу, придти на этот счет к некоторому взаимопониманию. А то ведь дашь слабину сейчас, и закончишь потом жизнь каким-нибудь клерком в пыльной конторе, перебирая скучные бумажки, и обсуждая с коллегами архиважные вопросы продажи носков-пылесосов-держателей для туалетной бумаги. Я же, в свою очередь, понимая ее чувства, тоже, как-нибудь да постараюсь… Правда, пока еще не знаю как, но уж как-нибудь — точно!

* * *

И вот, я снова в море. «Кусачая черепаха» оказалась мало похожа на «Летучую рыбу», не такая стройная и быстрая, зато куда более основательная, а главное — тяжеловооруженная. Пушек у нас на борту было за три десятка, и их калибр был куда серьезнее. Да и экипаж…, выглядел куда серьезнее. Некоторые — так и вовсе, настоящими пиратами. Тот же боцман Изриал Хеедц — здоровенный детина с пудовыми кулаками, весь в татуировках и шрамах, с черной повязкой на левом глазу, и пестрой банданой на голове, — хоть сейчас в голливудском блокбастере снимай без всякого грима. Хе-хе…, у нас был даже одноногий кок, скачущий по камбузу на деревянном протезе. Правда звали его не Сильвер, и не Окорок, а Деревяшка, что, впрочем, не мешало мне коситься на него с некоторым подозрением. …Порядки тут тоже сильно отличались от принятых в фесткийском торговом флоте. Нет, пиратской вольницы, конечно не было. Но и граница между офицерами и матросами была сильно размыта, хотя дисциплина поддерживалась на должной высоте, что, полагаю, во многом было заслугой пудовых кулаков боцмана Хеедца. Тут вообще, в почете были скорее не звания и титулы, а авторитет, который зарабатывали в работе или в битве. Что, в общем-то, меня вполне устраивало. А вот моего приятеля оу Гииля, кажется немного раздражало. …После нашего совместного плавания в качестве пассажиров «Летучей рыбы», и совместной драки с удихскими пиратами, мы, в общем-то подружились и не теряли связи. Он на этом острове был чужаком, я — так вообще был чужаком на всех Фесткийских островах, так что мы время от времени встречались в кабачке, где он жил, или у нас дома, чтобы выпить вина и поболтать о жизни. Именно к нему я и пошел, чтобы посоветоваться насчет предложения капитана Флиина, — что да как, да стоит ли вообще связываться с этой компанией. Он мне настоятельно советовал — связываться. Потому как, если уж и вставать на поприще «пахаря моря», так уж лучше делать это в компании настоящих профессионалов, коими, по его словам, и являлись моряки «Торгового дома Литруги», бывшие, по сути, не чем иным, как прирученными пиратами. Да к тому же — плавать под флагом «Красного вепря» это весьма престижно, и может весьма поспособствовать в плане дальнейшей карьеры, причем не только во флоте. Достаточно будет мельком упомянуть об этой странице моей биографии, и люди начнут относиться ко мне совсем по-другому, потому как подразумевается, что человек, однажды добившийся немалых успехов, сможет сделать это и второй, третий, сотый раз. Оу Гииль рассказал по этому поводу немало баек и разных историй, не все из которых, думаю, были обычными враками. Ну а потом, оу Гииль попросил меня замолвить за него словечко перед капитаном Флиином. А то, дескать — «Я тут немного поиздержался, и небольшой заработок мне не помешает». Так что на следующий день, мы вместе отправились на борт «Кусачей черепахи», на переговоры с нашим потенциальным работодателем. Переговоры прошли вполне успешно, — меня взяли без долгих разговоров, разве что пришлось немного поторговаться насчет контракта и доли в добыче. Но и то — больше по традиции, нежели серьезно. Условия, которые предложил мне Флиин, вполне соответствовали плате судовому лекарю, и доле бойца абордажной команды, озвученной мне накануне оу Гиилем. Его, кстати, тоже взяли в экипаж после сравнительно недолгого собеседования. Видно специалистом он показал себя дельным, так что вскоре получил командование над всей верхней батарейной палубой, что, конечно же, было ниже его уровня старшего помощника капитана, однако все равно — достаточно престижной должностью. С ним же мне и пришлось делить крохотную каютку, размерами, примерно с купе плацкартного вагона, разве что потолки в два раза ниже. — Особо конечно не развернешься, но переночевать хватит, и есть куда сложить вещи. На борту парусника, и это считалось большой роскошью. В общем — в тесноте да не в обиде. Тем более, что мне обижаться вдвойне грех, — помощь оу Гииля во вживании в корабельные порядки и знакомства с особенностями новой службы и вообще — парусного флота, была бесценна.