Возвращение в небо - [2]

В один из хмурых дней в конце августа мы услышали в небе необычный гул самолета.

- Это "юнкерс", - сказал кто-то.

А через два-три дня, уже при ясной погоде, над нашим аэродромом, не таясь, пролетел двухмоторный бомбардировщик "Хейнкель-111". Мы даже рассмотрели кресты на его крыльях...

Я подал капитану Кущенко рапорт с просьбой об отправке на фронт. Через несколько дней он отозвал меня

стр. 6-7 пропущены

- Пилот с тачкой! Ничего себе, дослужился... За что вас так?

Я молчал, соображая, что ответить. Дело в том, что я с первого взгляда узнал майора, но не был уверен, что он признал меня. А ведь мы были знакомы. Я вспомнил все в какую-то долю секунды.

...Аэродром нашего училища располагался в трех километрах от станицы. Для его охраны на ночь назначался наряд из нескольких бойцов и командира. В тот вечер, когда я заступил на дежурство, небо заволокло тучами, разразилась гроза. И вдруг из-под черной тучи уже в сумерках вынырнул По-2. Наш аэродром, видимо, оказался спасением для него. Когда самолет подкатил к единственному строению, в котором размещалась наша небольшая команда, из него выбрались пилот майор и женщина в летнем платье.

Чтобы ветер не опрокинул машину, мы под дождем помогли закрепить ее за крылья и за хвост. Только после этого промокшие до последней нитки пилот и его спутница направились к караулке. Теснота там была страшная. Я пригласил их в свою комнатку. При свете керосиновой лампы я хорошо рассмотрел майора. У него было приятное молодое лицо со свежим шрамом, который нисколько не портил внешности. Майор объяснил, что возвращался в свою часть с центральной усадьбы совхоза "Гигант" и что его попросили довезти до Зернограда местного агронома.

В ту ночь я узнал, что фамилия майора Горбачев, что зовут его Алексей Николаевич, что в первые дни войны он сбил вражеский бомбардировщик, но его машину поджег "мессершмитт", что майор недавно вышел из госпиталя и надеется в скором времени возвратиться в свой полк.

Жадно слушал я каждое его слово. И завидовал, безумно завидовал майору.

За ночь гроза утихла. С первыми лучами солнца майор, уже успевший обойти летное поле, вырулил свой По-2 на край аэродрома. Мы с тревогой следили за ним: неужели решится взлететь? Колеса вязли в раскисшем грунте, поле было покрыто многочисленными лужами. Медленно набирая скорость, По-2 покатился по густой траве. Разбегался он долго. И в самом конце аэродрома будто оттолкнулся от земли, поплыл на крыльях...

- Так что же все-таки приключилось с вами, сержант? Почему молчите?

Голос майора Горбачева вернул меня к печальной действительности.

Майор шел по коридору, я следовал за ним. Он ждал ответа. Остановился майор в дверях комнаты, которую я только что очистил от строительного мусора.

- Действительно, стало просторно! Это вы навели порядок? - по-дружески улыбнулся он.

- Я, товарищ майор.

- А что еще умеете делать?

- Летать.

- Это я знаю. А рисовать?

- Нет, товарищ майор.

- А красиво писать?

- Это могу.

- Ну вот что. Отвозите тачку и приходите ко мне. Спросите заместителя начальника училища.

Дня три я занимался писарской работой. Когда срок наказания кончился, меня вызвал майор Горбачев.

- Я разговаривал с вашим командиром... Вы очень неправильно вели себя, сержант.

- Но я хочу на фронт, товарищ майор! Особенно после того, как однажды ночью, во время грозы, услышал ваш рассказ о том, как воюют летчики...

- Постойте-постойте... Так, значит, это вы, сержант, приютили во время ливня нас с агрономом?

- Я, товарищ майор...

- Ну конечно же, вы! - обрадовался майор. - То-то мне кажется знакомым ваше лицо. А вспомнить, где видел, так и не смог.- Майор прошелся по кабинету, потом остановился передо мной, посмотрел мне в глаза, с отеческой теплотой произнес: - Вот что, сержант Лавриненков. Наше училище формирует эскадрилью для истребительного полка, который должен выступить на защиту Ростова. Вы будете назначены летчиком в этот полк. Согласны?

- Только об этом и мечтаю, товарищ майор! Благодарю!

- Тогда так. Поезжайте в свое училище, заберите вещи и возвращайтесь сюда. Документы мы затребуем сегодня сами. Завтра утром быть у меня...

До училища я добрался довольно быстро. Сборы были недолгими: бросил в чемодан шлем, планшет, сапоги, куртку и отправился к капитану Кущенко. Вызов из Зернограда уже пришел, капитан, увидев меня, на минуту нахмурился:

- Добился-таки своего.

- Так точно, товарищ капитан. Вылетаю на своем "бисе" в полк.

- Пулеметы, выходит, проверял не зря? - уже совсем другим тоном спросил он.

- Выходит, так, товарищ капитан. Счастливо оставаться.

- Спасибо за пожелание. А вам, сержант, хочу дать добрый совет. Запомните крепко: война тоже наказывает нарушителей дисциплины.

- Запомню, товарищ капитан.

Кущенко с грустью пожал мне руку. Было похоже, что он завидовал мне.

Конечно, завидовал - никто не хотел находиться в тылу, все рвались на фронт.

Я улетал на своем И-15 бис - обтянутом перкалью биплане. Улетал со страстным желанием скорее включиться в боевую работу, испробовать свои силы в ожесточенных стычках с врагом. Как и многие юноши, я обладал пылким воображением. Оно рисовало в сознании захватывающие картины воздушных стычек, в которых я бил врага в хвост и в гриву. Мне казалось, я вполне подготовлен к тому, чтобы действовать именно таким образом.