Возвращение Скорпиона - [74]

Тишина.

Подождал с полминуты и, убедившись, что открывать никто не собирается, слегка прошелся по двери кулаком. Нет, сам знаю, что некстати, не вовремя — но у меня просто не было выбора. В смысле — выбраться сюда еще раз я уже вряд ли сумел бы.

И вдруг дверь резко распахнулась. Я отступил на шаг и:

— Простите, но мне очень нужно с вами поговорить…

И осёкся.

— Со мно-ой?!

В дверном проеме во всей красе возник высокий, мускулистый парень в одних трусах, и было это так неожиданно, что в первый миг я подумал: ошибся адресом. Правда, уже в следующий сообразил, что просто прошел, увы, целый год, а посему не стоит ничему удивляться.

Впрочем, он удивился тоже. Подозреваю, что на него произвела впечатление моя бандитская повязка — физиономия парня (это было видно даже в полумраке) вытянулась, и он растерянно пробормотал:

— Во, блин, Кутузов!..

— Извините, но моя фамилия Нельсон, — холодно произнес я. — Разрешите представиться: Горацио Нельсон. — И протянул руку.

Парень ошеломленно ее пожал. Не думаю, что ему было известно имя Нельсона — скорее озадачило иностранное словосочетание, хотя с другой стороны — мало ли по России шлындает нынче иностранцев. Только вот почему в три часа ночи?..

Я был страшно официален и сух и говорил почти без акцента.

— Простите, но мне нужно увидеть госпожу… — назвал фамилию, которую, как и адрес, узнал по собственным каналам еще полгода назад. — Дело в том, что в вашем городе я проездом, но мне очень, очень необходимо встретиться с ней. Надеюсь, она не спит?

Парень засуетился:

— Да нет, нет! — Щелкнул выключателем, и я узрел, что трусы на нем красные в синий горошек. Замечательное сочетание цветов, видимо, специально для ночи любви. — Проходите! Проходите, пожалуйста! — На вид ему было годиков двадцать семь — двадцать восемь.

— …Эдик, кто там?

В коридоре показалась женщина. Слава богу, не в одних трусах и не в горошек, а в чем-то типа пеньюара, розового с белым. Невысокого роста, светловолосая, белокожая и голубоглазая, с несколько худощавой, стройной фигурой. Сроду бы не подумал, что она — мать троих детей.

Я по-гусарски щелкнул каблуками:

— Добрый вечер.

Женщина полуиспуганно-полуизумленно вытаращилась на мою повязку:

— Вы кто?!

— Он иностранец, Ин! — радостно вмешался Эдик. — Его зовут Гораций Нельсон, и он в нашем городе проездом, поэтому так поздно. Господину Нельсону очень нужно с тобой поговорить.

Ее щека раздраженно дёрнулась.

— Господи, что ты несешь! — И снова мне: — Что вам надо?

Я едва заметно скосил единственный имеющийся на данный момент в рабочем состоянии глаз в сторону владельца красно-синих трусов и вновь почтительно замер. К счастью, Эдик этих моих косяков не заметил.

С полминуты женщина молчала, продолжая смотреть на меня, и теперь уже не только на дурацкую повязку. Потом тихо произнесла (Эдику):

— Иди в спальню.

Тот удивился:

— Что?!

— Иди в спальню, — повторила она.

Эдик обиделся:

— Это еще почему? — Ему явно хотелось пообщаться с иностранцем.

Не отрывая от меня очень внимательных и очень напряженных глаз, женщина бросила:

— Ты оглох?

Эдик вздохнул:

— Ну иду, иду… — Пожал плечами, и — мне: — Ай эм сорри1, мистер!

Я тоже пожал.

— Нот эт олл,2 сэр.

Когда красные трусы исчезли за горизонтом, хозяйка дома презрительно фыркнула:

— Ну? Теперь скажете наконец, кто вы такой?

Я сдержанно улыбнулся:

— Конечно. Я — старый знакомый вашего покойного мужа.

От ее презрения вмиг не осталось и следа…

Мы сидели на кухне, и чайник стоял на плите.

— Я не хочу чай, — предупредил я, когда мы еще только вошли. — И вообще ничего не хочу.

— Я хочу. — Тон ее был столь же ледяным, сколь и взгляд.

— Ну-ну… — Не дожидаясь приглашения, я опустился на табуретку.

Инна поставила чайник на плиту и уселась напротив, опершись локтями на стол. При нормальном освещении я увидел, что кожа ее по-девичьи гладкая и нежная, хотя по моим прикидкам ей никак не могло быть меньше…

— Тридцать шесть, — сказала она.

Я растерялся.

— Что?..

Она усмехнулась:

— Мне тридцать шесть лет, а мальчику, который пошел в мою спальню, двадцать шесть. Что еще вас интересует, адмирал?

— Господи-боже! — всплеснул я руками. — Да меня и это абсолютно не интересует! — Эх-х, чувствовали бы вы, что чувствовал в тот момент я. Злейшему врагу не пожелаешь!

И вдруг…

И вдруг она улыбнулась. Не так чтобы очень — похоже, вообще была не из улыбчивых, но всё же.

— Ладно, извините. И расслабьтесь. — Пояснила: — Просто… Просто как-то это всё неожиданно.

Я энергично подхватил:

— Конечно-конечно, я понимаю! Но, к сожалению, уже завтра я должен быть в другом городе… — Помолчал. — Не против, если закурю?

— Курите. — Она встала, мелькнув стройными белыми ногами, потому что пеньюар на миг разлетелся едва ли не до пояса, и тотчас же вернулась с взятой с подоконника пепельницей.

Я протянул пачку ей:

— А вы?

— Нет, спасибо, у меня недавно болела голова.

Я чуть не поперхнулся дымом.

— Так что же вы…

Инна подперла щеку рукой.

— Я сказала — недавно. Уже не болит.

— Ну, вы даете! — Я замялся: — Нет, конечно, я тут посторонний…

Она нахмурилась:

— А тут все посторонние.

Я тактично кивнул в предполагаемом направлении спальни:

— И… Эдик?