Возвращение Сэмюэля Лейка - [67]
– А он нас узнает? – тревожился Бэнвилл. Он слышал, что те, кого вытащили с того света, не узнают родных.
– Конечно, узнает, – успокоил его Сэмюэль. – И обрадуется вам как никому на свете.
Сэмюэль за последнее время пережил немало, но душевной щедрости не растерял. Он с радостью и гордостью дарил самое драгоценное – детей.
Бернис, зная о приходе детей, заранее куда-то улетучилась, оставив их с Тоем наедине.
– Вот мое лучшее лекарство, – сказал Той, голос был хриплый и дрожал.
Дети счастливы были повидаться наконец с ним, но не ожидали, что он так слаб. Из всех знакомых им людей дядя Той был самым сильным – когда-то. Лицо его, прежде румяное, приобрело землистый оттенок, и он больше не казался гигантом, тем более без протеза. Под одеялом угадывалась культя – нога кончалась намного раньше, чем положено.
– Где ваша деревяшка? – ляпнул Блэйд.
Нобл и Бэнвилл поморщились. Сван ткнула
Блэйда в бок.
Той и бровью не повел.
– Наверно, спрятали в чулан. Надену попозже, на соревнования по спортивной ходьбе.
Блэйд сделал удивленную гримасу, потом залился радостным смехом. Той шутит – значит, идет на поправку.
– Знаешь, что твой отец помог меня спасти? – спросил Той.
Блэйд знал, вдоволь от всех наслушался, но не верил этим рассказам, как не верил отцу ни в чем. Он потупился и отступил от Тоя, будто, уклоняясь от вопроса, отгораживался от отца. Той все понял.
– Я говорил с врачами, – продолжал он, – они сказали, в Литл-Роке тебе могут сделать вставной глаз, совсем как настоящий. Поговорим еще, когда вернусь домой.
Блэйд был ошарашен:
– И он будет видеть?
Той покачал головой:
– Нет. Зато глаз будет роскошный, за тобой все девчонки станут бегать.
Блэйд придвинулся к Тою и прошептал ему на ухо, но услышали все:
– Не надо мне всех девчонок. Я на Сван женюсь.
Сэмюэль и Уиллади весело переглянулись. Нобл и Бэнвилл ехидно прыснули.
– Цыц, малявка, – огрызнулась Сван.
– Что хочу, то и говорю.
– Ладно, вашу помолвку вы еще успеете обсудить, – пресек назревающую распрю Той, – а сейчас я тут всеобщий любимец.
Он расспросил каждого из ребят, как дела в школе, потребовал, чтобы Уиллади рассказала, как там Калла. У Сэмюэля спросил, как идет подготовка к богослужениям.
– Дело движется, – ответил Сэмюэль.
– Чую, будет заваруха в округе Колумбия, – усмехнулся Той. – Назревает спор Бога с Сатаной.
Глава 34
– Долго ли ты рассчитываешь устраивать службы? – спросила как-то под вечер Калла.
За минувшую неделю Сэмюэль привел в порядок старый трактор Джона и дереводробилку, скосил траву на хлопковом поле Ледбеттеров. А сегодня приезжали рабочие из пункта проката и установили тент. Калла наблюдала за ними от начала до конца и, как только они уехали, тут же поспешила перейти дорогу – глянуть, как дела у конкурента.
– Сколько Бог даст, – ответил Сэмюэль.
Кутаясь в шерстяную кофту, Калла оглядела свежескошенное поле, свежепоставленный тент и свеженарисованный плакат, точь-в-точь каким представлял его Сэмюэль. «Изберите себе ныне, кому служить». Если Уиллади изберет себе ныне, кому служить, кое-кому из завсегдатаев придется подыскивать другую забегаловку.
– Не знаю, по душе ли вам, но иначе я не могу, – сказал Сэмюэль.
Калла ответила:
– Да Бог с тобой, устраивай здесь службы хоть до второго пришествия. Может статься, будем поставлять друг другу клиентов.
Чтобы не вызвать недовольства у окрестных пасторов, Сэмюэль решил устраивать службы в те дни, когда в церквях их не проводят: понедельник, вторник; среда – выходной (во всех церквях – богослужения); четверг, пятница, суббота. По воскресеньям они с Бернис будут посещать какую-нибудь из местных церквей, споют там парочку гимнов. А священники расскажут прихожанам о его проповедях.
В типографии были заказаны листовки с красивым заголовком: «ДУХОВНОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ». А внизу – фотографии: Сэмюэль с раскрытой Библией; Бернис с микрофоном; Сэмюэль и Бернис поют, стоя рядышком, но не вплотную.
Сэмюэль и Бернис объездили всю округу – расклеивали листовки на столбах, на витринах, раздавали прохожим. Почти все, с кем говорил Сэмюэль, обещали прийти или хотя бы очень постараться. Богослужение под открытым небом – событие, особенно когда Сэм Лейк поет и играет на пяти инструментах, а его хорошенькая невестка подпевает. Люди не забыли ни Сэмюэля, ни его музыку.
Первая проповедь была назначена на вечер понедельника, и народ валил валом – на легковых машинах, на грузовиках, на автобусах, из приходов всего округа, да и соседних округов.
Сэмюэль приветствовал гостей у входа. «Рад вас видеть». «Спасибо, что приехали». «Готовы к молитве?» Ему отвечали: «Здравствуйте, святой отец». «Добрый вечер, Сэмюэль». «Банджо не забыли?» Бернис стояла рядом (воплощение красоты и добродетели), и оба думали: свершилось! Сэмюэль едва сдерживал переполнявшие его чувства. Радость. Благодарность. И то, чего он уже давно не испытывал. Уверенность, что он кому-то на земле нужен. Все эти люди – хорошие люди – ищут здесь чего-то. Духовного обновления, музыки, а кому-то просто хочется вырваться из будней. И каждый получит то, в чем нуждается, и получит с лихвой.
Было свежо, но не очень холодно, люди оделись потеплей, прихватили одеяла, чтобы усадить детей. Когда подошло время начинать, Сэмюэль и Бернис поднялись на помост, Сэмюэль проверил, настроены ли инструменты. Зрители занимали места, почти все оживленно беседовали, и голоса сливались в нестройный гул. В первом ряду – дети, а между ними – Калла Мозес, принарядившаяся по такому случаю. Сэмюэль подмигнул, дети заулыбались. Они радовались не меньше, чем отец.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.