Возвращение Панды - [8]

Но всё же!.. Он поднялся и подошёл к этой маленькой для него косточке, осмотрел её и понюхал, и поглядел на девочку. И только потом этот огромный и благородный разбойник обнажил клыки и улыбнулся, и осторожно взял в зубы подарок…

— Нам надо ехать, девочка.

Люди отвели её, успокоившуюся, за дорогу. Она стояла на обочине и махала рукой, провожая в путь этот длинный звериный поезд. Каждый водитель, проезжая мимо, давил на клаксон.

— До свиданья, Таня! — а на пустыре, исполосованном следами протекторов, осталось стоять всего ничего: одна забытая клетка. Без колес и дверей. Когда-то в ней лежал верблюд… Карданом она утонула в грязи и напоминала горожанам о вчерашнем празднике.

Дома Тане не удалось остаться незамеченной. Родители уже ождали её, и воспитательный процесс начался немедленно. Уперев руки в бока, мама сурово осмотрела ребенка:

— Явилась пропажа!

— Явилась и не запылилась, — огрызнулась девочка.

— И где же ты шлялась, хочу я тебя спросить? Я всю глотку сорвала… Звала тебя, искала. А на улице грязь и слякоть! И не настираешься за всеми… А это что такое?..

Мама нашла пакет, в котором Таня носила волку гостинец, вывернула его наизнанку и увидела на стенках следы жира и мяса.

— Ты украла мясо на трёх человек и ходила кормить животных? Знаешь, как это называется? — взбеленилась хозяйка. — Моя дочь — воровка, она оставила голодными папу и дедушку. Да не сопи ты, а отвечай, почему ты так сделала?..

— От большого немножко не грабёж, а делёжка, — девочка всё ещё надеялась на прощение.

— Уже наблатыкалась, засранка! Скоро ещё материться начнёшь… — замахала руками мама. — Всё!.. На улицу больше ни шагу… Встань в угол!..

Таня надела тапки и понурая пошлёпала в кладовку. Она не плакала, она знала что виновата, но мама по доброй воле никогда бы не отдала ей мясо и даже не выпустила бы гулять на улицу. Тогда Серый Волк умер бы от голода. Девочка стояла в углу и молчала… А в это время вернулся дедушка.

— Нашлась беглянка?

— Нашлась!.. Скормила мясо зверям и вины своей не чует. Даже не ревёт, бесстыдница…

— Ты почему так поступила? — дедушка тоже занялся педагогической деятельностью. — Ты скрысятничала и будешь сегодня делать по дому самую грязную и тяжёлую работу.

— Не буду, — заупрямилась внучка.

— Это почему же не будешь?

— Потому что это не крысятничество — кость была общественная… А коллективное добро не крадут, а приватизируют… Ты же сам так рассказывал мне, когда разобрал на стадионе шведскую стенку…

Это было действительно так. Летом на стадионе делали ремонт, и дедушка — тренер волейбольной команды города — решил, что внучке надёжнее будет заниматься гимнастикой дома под присмотром у взрослых. Папе он с мамой рассказал, откуда принёс снаряды, и при каких обстоятельствах они исчезли. Все тогда остались довольны самоотверженным поступком дедушки и очень долго его хвалили, смакуя все тонкости прошедшей приватизации. Девочка это запомнила и взяла на вооружение новую экономическую доктрину.

— А знаешь ли ты, внучка, что у меня есть брат, твой двоюродный дедушка, который всю свою жизнь живет в тюрьме, потому что не может отличить истинную приватизацию от ложной? Поди-ка сюда, я его покажу.

Он достал с верхней полки книжного шкафа старый семейный альбом с фотографиями и нашёл снимок совсем ещё юного брата. С интересом и с испугом вглядывалась девочка в размытое лицо далёкого ей, неизвестного мужчины и, затаив дыхание, переживала семейную драму.

— В клетке, как волк, он провёл свою жизнь. Потому что не слушал взрослых — маму и папу, воровал, убивал и грабил. И закон покарал его… Ничего толкового не получилось из этого человека, у него нету детей и его дом — тюрьма. Чёрный хлеб и воду с солью носят ему военные, и бьют они его за каждое грубое слово по-настоящему — больно, и не хворостиною по попке, а резиновыми дубинками по хребтине…

— Как волка, деда?

— Нет… Хуже, Таня… Он горько плачет, хватается за сердце, на брюхе ползает, спасаясь… Просит у них прощения… Но тяжела десница правосудия. И нет ему пощады…

Девочка раскаялась:

— Я, деда, виновата. Это я взяла мясо в кастрюле без спроса у мамы. Я и борща хотела в баночку набрать, но крышечки не было… Я никогда не буду больше воровать.

Старик в педагогике оказался сильнее мамы.

— Но почему же ты это сделала, Таня?

— Мне было жалко его одного и такого голодного…

— Но кого же? — погладил он внучку по голове и обнял её за плечи…

— Волка, дедушка… Ты вчера прочитал об этом.

Шняга пятая Фундамент юстиции

За убийство супруги отмотал свой срок Тарантул. Третья судимость… И вымирать бы ему на «особом», но в юности был он осужден в Казахстане за разбой, а повторно, по отбытии первого срока, год спустя в Ташкенте потерял над собою контроль: ткнул в спину подельника ножом за то, что обозвал его тот «козлом», и скончался горемыка через трое суток в больнице — много крови потерял. Благо, что суд не признал умышленное убийство, найти двух свидетелей и убедить их дать необходимые показания нетрудно для сыска, но умерший был сирота, и никто не взывал ко отомщению… Да и в уголовном кодексе не жалуют бездомных ни как истцов, ни как ответчиков. Напротив, несемейного бродягу винят во всех тяжких и держат в клетке без УДО, до самого звонка. Трагически погиб, и слава богу: чего хорошего ждать от паразита.