Возвращение немого - [27]

— Значит, ты не отрицаешь, — произнёс он.

— Но я не крал. Я правда не знаю, как мой стилет попал сюда. Его у меня… я его потерял.

— Где?

— На турнирном поле, два дня назад, если… если с нашего ареста прошли уже сутки.

— Чуть меньше суток. Сейчас утро. Через два часа, в полдень, должно начаться состязание стрелков. Я обязан там присутствовать, но до этого срока должен решить твою судьбу.

— Я не знаю, — Янсор отвел взгляд, — как у вас, людей, поступают с ворами, но я не вор. Меня когда-то посвящали в рыцари!

«И нарекаю тебя Рыцарем Кинжала!» — как наяву, прозвучал в памяти дрожащий от волнения голосок.

— Вот как? Я совсем забыл! Ты… то есть, вы — эльф, Перворожденный. Милорду удобно в цепях?

— Я не лорд, — Янсор сам не знал, зачем это рассказывает, но воспоминания о прошлом давали возможность отвлечься от настоящего. — У моего отца не было своего замка. Он служил в охране у нашего лорда, но я стал рыцарем не по наследству. Меня посвятили потом… позже… за одну услугу… А лорд по рождению у нас один — Лейр… Ну, это мы так думаем, что он лорд.

— Почему?

— У него ритуальные шрамы на груди. Такое не всем делают. Только он потерял память и не может сказать ничего.

— Понятно. Как же ты, охранник, попал к комедиантам? Любовь?

— Неподчинение приказу и нарушение субординации.

— Дезертир?

— Ну, можно сказать и так, — пожал плечами Янсор. — Я долго скрывался в лесах, браконьерствовал…

Внезапно он застыл, вытаращив глаза.

— Хоррен…

— Кто? — насторожился барон. Это имя было ему знакомо. — А кто это такой?

— Уже не знаю, — вздохнул эльф. — Мы случайно встретились в одной деревне. Он нам указал дорогу. Всё пытался убедить ехать окольным путём, через Срезневку — мол, на прямой дороге часто шалят разбойники. Мы ему не поверили…

Барон Пяст вскочил и сделал несколько шагов к арестованному, обходя стол:

— Так-так… А вот с этого места поподробнее.

— Мы ему не поверили, — со вздохом повторил Янсор. — Решили, что раз нас так активно хотят отправить ехать окольным путём, значит, тут что-то нечисто. Поехали напрямик. А там…

Затаив дыхание, не перебивая, только кивая головой, барон внимательно выслушал весь рассказ вплоть до того момента, как артистов арестовали вчера после выступления, после чего вернулся в кресло и задумался. Эльф переминался с ноги на ногу, сзади угрожающе — только попробуй шевельнуться, Перворожденный! — сопели стражники. Пусть у них вместо мечей дубинки и кинжалы, а руки заняты секирами, но и того достаточно, чтобы четверо вооруженных людей справились с одним безоружным эльфом, да еще и закованным в цепи. Он успеет прихватить с собой всего одного, ну, может серьезно ранит второго, а смысл? Янсор внезапно понял, что хочет жить. Пусть всего несколько часов, но жить.

— Это похоже на правду, — наконец, произнес барон. — Совпадает многое. Похоже, что тебе повезло, Перворожденный. Ты познакомился с самим Белоручкой!

— Кем-кем?

— Разбойник. Слышал про Спока Вертячку? Это был его человек. Белоручка невероятно ловок и живуч. Я гоняюсь за этим смутьяном уже почти двадцать лет. Трижды мы накрывали их банду, но всякий раз он с несколькими верными людьми ухитрялся уйти от облавы и, затаившись на год-другой, опять принимался за старое. Они нападают на мирных путников, грабят…

— … богатых и отдают золото бедным, — вспомнил Янсор.

— Если бы! За пятнадцать лет я не слышал ни об одном бедняке, который внезапно бы разбогател! А если такое все-таки случалось, этот «богач» тут же спускал все деньги в трактире, распивая эль и пиво за здоровье благородного разбойника. И при этом все забывают, сколько жизней на его счету. И это отнюдь не всегда городская стража. Он приканчивает всех, кто имел несчастье видеть его лицо и знать, кто он на самом деле. Видимо, он решил вас подставить, когда вы поехали прямой дорогой и случайно увидели дело рук его «вольных стрелков».

— Хоррен, — медленно промолвил Янсор, — не прятался в тех кустах от разбойников. Он…

— Он всегда сидит в засаде и не лезет в бой, почему его и прозвали Белоручкой. Уж если он кого-то убивает, то чужими руками. Или чужим оружием, как в случае с тобой, Перворожденный. Кстати, Хоррен — лишь одно из его имен. Как его зовут на самом деле, похоже, знает только он сам.

— Значит, мы ни в чём не виноваты? — Янсор посмотрел на свои стилеты. Оба — и тот, украденный, и второй, конфискованный при аресте, лежали рядышком, как и положено двум братьям-близнецам.

— Каждый, если разобраться, в чем-то да виноват. Ты вот — дезертир. И будь на моем месте любой другой Перворожденный, я бы тебя повесил как дезертира… или как там у вас казнят?

— Используют в качестве мишени для стрел.

— Что? — барон опять оживился. — Это хорошая идея…

Янсору стало плохо. Не так, чтобы упасть в обморок, хотя от усталости, недосыпа и волнения и так уже кружилась голова, но в глазах потемнело, и сердце пропустило несколько ударов. Значит, всё-таки отсроченное проклятье его достало… А остальные?

— Он теряет сознание, — издалека послышался смутно знакомый голос. — Держите его!

Чувствительная оплеуха привела в чувство. Бывший браконьер обнаружил себя сидящим на лавке. Стражник бил его по лицу. Последний удар вышел мастерским — голова мотнулась, губу пронзила боль, а рот наполнился кровью.