Возвращение немого - [14]

Паж ловко сдернул полотно, и, несмотря на тусклый, совсем осенний день, многим показалось, что взошло маленькое солнышко. Глухой шлем овальной формы, оставляющий разве что прорези для глаз и этим сильно напоминающий ведро с дырками, был надраен так, что, казалось, сверкал сам по себе. Серебро узоров было чернёным, и сочетание золота и черноты резало глаза.

Над ареной и зрителями пронесся общий вздох удивления.

— Вот это да, — мечтательно протянул Янсор, пихая Лейра и Тайна локтями. — Вот бы такой выиграть!

— Зачем? — обиженно проворчал Тайн, потирая третий раз за день ушибленный бок.

— Да ты что, не понимаешь? — у Янсора горели глаза, бывший браконьер даже повысил голос. — Это же… столько золота!

— Тебе лишь бы о золоте думать! — обиделся юноша.

— А тебе нет? Ты сам посуди — если у нас будет столько золота, мы сможем разбогатеть!

— Да ну? Купим себе замок, — фыркнул насмешливо из-за спин девушек Тиар.

— Замок, положим, купить на него нельзя, но безбедно прожить целый год, сытно есть, красиво одеваться, не мёрзнуть и не мокнуть под дождём — вполне! Ты о наших девчонках подумал? О сестре хотя бы? О Ташиных малышах?

Они говорили на эльфийском языке, забыв, что рядом стоит человек, который не понимает в их наречии ни слова. Но горящие глаза бывшего браконьера, его дрожащий голос и нетерпеливые жесты многое сказали наблюдателю, привыкшему замечать всякие мелочи.

Хоррен стоял рядом с Янсором. Толпа почти прижала человека к эльфу — еще немного, и они станут мешать друг другу и пихаться локтями. Случай был более, чем удачный — увлечённый турниром и, самое главное, созерцанием золотого шлема, эльф вряд ли будет следить за каждым зрителем. Он просто глупец, раз решил прийти сюда вооруженным. Нет, у Хоррена самого за спиной лук со стрелами — он же собирается заявиться на турнир лучников! — а на боку висит короткий однолезвийный тесак, единственное оружие, которое дозволено носить простолюдину. Но он перевязан ремешком так, что выдернуть его мгновенно и неожиданно не получится. Охрана просто не допускает простолюдинов с неперевязанными тесаками в толпу. А чтобы таскать с собой остро заточенные ножи и кинжалы, надо быть либо дураком, либо… Перворожденным.

Как же хорошо, что на свете есть такие, как этот Янсор! Кончики пальцев тихо коснулись его кожаного пояса. Осторожно скользнули вниз…Чуткие и лёгкие, как крылья бабочки, ощупали рукоять… Ремешка нет. Прекрасно! Таа-ак, теперь тихо-тихо тянем на себя… Только бы не дёрнулся! Ещё чуть-чуть… Есть!

— Итак, — барон Пяст сделал паузу и положил шлем на место, на сей раз оставив его открытым, — турнир «Большой Шлем» объявляю открытым!

Взревели трубы, закричали нетерпеливые зрители.

— Зачем вы это сделали, милейший барон? — поинтересовался герцог, сидевший рядом. — Выставили на всеобщее обозрение такую дорогую вещь! Это ведь настоящее золото или всего лишь позолота?

— Милорд, — тот улыбался отработанной улыбкой, добродушной и вместе с тем равнодушной, — слухи о моем богатстве, наверняка, дошли и до столицы. Мои кладовые — лакомый кусок для этого Белоручки, каким бы ни было его настоящее имя. И он не первый. Несколько лет назад я приговорил к четвертованию одного из этих благородных разбойников… Знаете, тех, что на всех углах кричат, что работают не за золото, а за идею. Перед казнью я задал ему вопрос — почему их так привлекает именно моё золото. И знаете, что он мне ответил? «У вас нет детей. После вашей смерти всё это золото окажется никому не нужным. Так не лучше ли раздать его беднякам, у которых по пять-шесть голодных ртов?» — как-то так.

— Отбирай у богатых и раздавай бедным, так?

— Так. Но под бедными они все почему-то понимают либо последних нищих, которые предпочитают сидеть у храмов и уныло плакаться о своей тяжкой доле, либо самих себя. А ещё они очень любят грабить сборщиков налогов и срывать ожерелья с проезжающих женщин. Я изо всех сил стараюсь навести порядок, барон. Этот Белоручка мне надоел, а его последняя выходка просто переполнила чашу терпения.

— И вы думаете, он клюнет на эту приманку? — герцог с интересом посмотрел на шлем. На турнирное поле тем временем уже выехали первые поединщики, герольды громко выкрикивали их имена, но он не смотрел в их сторону.

— Он сам или кто-то из его соглядатаев — несомненно. Тот, кто одержит победу, будет схвачен и как следует допрошен.

Разговаривая с гостем, барон Пяст скользил взглядом по рядам зрителей, вроде бы и лениво посматривая по сторонам, и в то же время цепко подмечая малейшие детали. Эта группа молодых нелюдей — капюшоны скрывают длинные уши, но глаза-то они никуда не спрячут! — стояла слишком далеко, чтобы можно было как следует их рассмотреть и, тем более, услышать, о чем они говорят. Но горящий взор одного из молодых мужчин — хотя, если это опять-таки нелюди, этот «юноша» в несколько раз старше его самого! — можно было истолковать однозначно.

Барон тихо щёлкнул пальцами, и рядом появился паж.

— Начальника стражи ко мне, живо!

Через несколько минут — только-только разъехалась вторая пара рыцарей, герольды объявляли победителя сшибки и называли имена тех, кто будет выступать после них, — на помост поднялся начальник стражи.