Возвращение насекомых - [3]

— Ну, что-то ты там всё-таки видел, — подумала она в ответ, согревая его своей заботой и сопереживанием. — И имплант функционирует без проблем. Пойдём глубже.

Стерек вздохнул, позволяя ей увлечь себя вглубь чаши. Пальцы скользнули по полированной стали, подсоединяясь к «Волдырю», и побежали приятные мурашки.

Ради этого он и жил! Грузные обороты «Волдыря» придали его конечностям незнакомое ощущение тяжести. По пояснице побежали мурашки от соприкосновения с микроскопическими частицами пыли, когда они врезались в корпус. Кислород нагнетался в его лёгкие, последовательно заполняя палубу за палубой. Его лицо и грудь нагрелись, когда с 65-й по 150-ю секции Обода вышли на солнечную сторону. По шее побежал холодок, когда соответствующие секции вошли в тень Центра. И покрывая всё это, корпус корабля пел ему, намурлыкивал значения напряжения и давления, температурных кривых и замеров радиации голосом, до того похожим на голос Рикации, что он смог почувствовать разницу, только когда она сама заговорила.

— Ищи её.

Стерек повиновался, прокачивая сквозь себя данные мириадов внутренних сенсоров, палуба за палубой мелькала перед его внутренним зрением. Через несколько мгновений он определил местоположение каждого из миллиона обитателей «Волдыря». Описанию Брии не соответствовал никто.

— А теперь, любимый, посмотри в 2112V. — Она переместила его сознание и, даже не открывая глаз, он охватил взглядом отсек.

— Повреждения отсутствуют, — прошептал он, глядя на аккуратные линии проводов, на безупречно подсоединённое оборудование. Сомнение поднялось комом к горлу, и комната начала посверкивать огоньками.

— Проверка файлов сенсора. — Её уверенность в получении стандартной информации от сенсора приглушило его страхи. Откуда-то явился и заполнил его слух перезвон хрустальных колокольчиков. Воображение его заполнил величественный образ планеты Киндар. Не совсем такой, как он видел на слайде. Коричнево-красные завихрения испестрили отсвечивающие прожилки, утолщавшиеся вблизи океанов и полярных шапок.

— О чём это говорит? — спросил он.

— О присутствии некоторых крупных молекул, определённых аминокислот и углеводистых соединений. Повреждения, нанесённые планете тысячелетия назад, наконец начали исцеляться. Ещё тысяча лет, и можно ожидать появления элементарных многоклеточных организмов.

— Это всё, что контролирует данный сенсор?

— В основном да. Создатели «Волдыря» полагали своей насущной задачей тщательное изучение состояния Киндара. До того, что они предусмотрели тройное дублирование всех систем.

— Почему? Чего ради они так старались?

— Эта информация списана в архив.

— Ты можешь её найти?

— Это немыслимо трудно. События стотысячелетней давности погребены под спудом. Ты не можешь себе вообразить, какое количество данных мне придётся ради этого перекопать.

Почему это ему раньше не пришло в голову? Потому, что всегда так было? Киндар всегда вращался в космосе бок о бок с «Волдырём» — безжизненный, но прекрасный элемент звёздного неба. И потом сам Стерек был вечно занят самим поддержанием «Волдыря» в рабочем состоянии. Требовалось контролировать образование солнечных пятен во избежание непредвиденных вспышек радиации. Система жизнеобеспечения тоже должна работать без перебоев. Недавно Рикация обещала раскрыть ему все секреты энергетических блоков. Ему просто было не до этого.

— Сенсоры дают дополнительную информацию, — подумал он ей, как во сне. — Обалдеть, я никогда такого не видел…

— Возможно, но смысл в том, что они функционируют нормально. — Сознание Рикации обхватило его собственное, и до него дошло, что она его обучает проведению деактивации. Он вовсе не хотел сопротивляться, он только хотел посмотреть на планету ещё минуточку. Рикация почуяла его сопротивление, а он ощутил, что и она вдруг предалась тому же внезапному чувству. Далеко-далеко их руки гладили друг друга, касались, ласкали и, пока они оба любовались планетой, создавали между ними сладостнейшее напряжение.

Насекомое, огромное до невероятности, в багряном хитиновом панцире размером с материк, проползло по видимой части Киндара и исчезло на другой стороне. Шок захлестнул систему. Сквозь Стерека потоком лавы устремилось потрясение Рикации, её страх до тошноты, до головокружения. Он цеплялся как мог за её внутреннюю силу — и обмякал, слабел в пекле её ярости; и, кувыркаясь друг об друга, их сознания выкатились из интерфейса.

— Какого, вакуум меня раздери, это было? — почти прокричала она, распахивая глаза. Он немедленно отсоединился; боль прожгла бровь и зазмеилась, дёргая и нарывая, вниз к челюсти. Рикация таращилась на него, и круглые капельки пота отплывали прочь в невесомость от её лысой головы.

— Это одно из них. Одно из тех насекомых, которых я видел.

Рикация ухватила его за руку и оттолкнулась от стальной стенки, продвигаясь во тьме к экранам датчиков и позванивающим приборам на другой оконечности чаши. Он смотрел, как её пальцы порхают над клавиатурой, и тупая боль, почти ревность, пронеслась по телу, пока она читала распечатки.

— Если верить файлам сенсора, никаких аномалий не наблюдалось, — наконец сказала она. — Пошли.