Возвращение насекомых - [2]

— Подожди… — закричала она.

Серые стены обрушились обратно на место; словно торопясь заполнить вакуум, кислая привычная вонь оборудования продула его насквозь. Рыдая, он переходил с места на место по отсеку, на всё натыкаясь, и собственное тело было ему незнакомо. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он вспомнил, как надо бежать.

Он нёсся, спасаясь, прочь по коридору, и вслед ему отдавался эхом голос Брии, словно заблудившееся насекомое. Вломившись в шахту лифта, он торопливо углубился в лабиринты «Волдыря». Страх толкал его прочь от Обода; инстинкт направлял его к Центру.

Машинное масло, пот, сотни других запахов заполняли внутренние палубы. Он бежал мимо ошарашенных взглядов Пассажиров в разноцветных комбинезонах и лоскутных костюмах. Некоторые уступали ему дорогу, узнав его красный комбинезон. Другие отступали в сторону, увидев его лицо. Он налетел на торговку, рассыпал её лоток, золотистые и алые стеганые шлепанцы разлетелись до потолка. Кое-как извинившись, он продолжал бежать.

Найди Рикацию, вопил его мозг. Рикацию, первого инженера, любимую, которая знала абсолютно всё о «Волдыре», от самого слабого звена в его молекулярной структуре до сокровенных тайн его безграничных энергетических блоков. Она наверняка знает про Брию. Рикация его обнимет, утешит и, что самое главное, напоит его молоком знания: как уберечь его в дальнейшем от ужасных, преследующих, неведомых.

* * *

Казалось, что Центр — гигантский цилиндр, сердце «Волдыря» — поглотил Стерека, как только он вломился в открытый люк. Пыхтя и отдуваясь, он висел, невесомый, в темноте, и взор его был прикован к колоссальному круглому слайду, образующему одну из оконечностей цилиндра. В глубине поблескивающей черноты утыканного звёздами Космоса висела планета Киндар, и коричнево-красные завихрения её поверхности покрывались у полюсов дымкой новообразованных ледовых шапок. Над поверхностью плыли жиденькие облака и собирались возле трёх блекло-голубых океанов. У него бы захватило дыхание от открывающейся картины, но он ещё не успел отдышаться.

Резко он повернулся к противоположной оконечности цилиндра, и глаза его сощурились в туманно-серое пространство, освещаемое пульсацией индикаторов и миганием датчиков. Он оттолкнулся от люка и проплыл мимо инженеров и техников, ни с кем не здороваясь, видя перед собой только чашу нержавеющей стали, центр управления Рикации.

Она подняла на него глаза из центра чаши и широко улыбнулась — и металлическое поблескивание её глаз и зубов, и отсверки искусственных золотых бровей притягивали его как магниты. Стерек нахмурился, оттолкнулся от ближайшего поручня и медленно вплыл в её объятия.

— Смотри-ка, уже управился. Наверно, просто реле полетело, — голос её был густ, низок и доволен.

— Что? — выговорил он. Тогда она на него посмотрела, и кожа вокруг её искусственных бровей наморщилась. Он помотал головой и придвинулся ближе, пока наконец успокаивающее тепло её объятия не погасило сотрясающую его дрожь. — Мне там не до починки было…

— Что случилось, Стерек? У тебя такой вид, будто ты увидел пробоину в обшивке.

— Там была девушка, одна из Пассажиров, в этом я уверен. — И он рассказал ей всё, и про насекомьи глаза, и про исковерканные детали, даже показал, как Бриа к нему прикасалась. От Рикации у Стерека не было ни тайн, ни сокровенных мыслей.

— Этого просто не может быть, — Рикация покачала головой, от чего оба они слегка заколыхались в невесомости. — Связь с сенсором восстановилась, и он работает безукоризненно. — Она отстранилась, внимательно посмотрела на него и сказала успокоительным тоном: — Такой девушки, с насекомыми или без, не существует. Твоё описание её волос и глаз не соответствует характеристикам, присутствующим в нашем генофонде. — Она протянула руку и нежно коснулась искусственной брови Стерека. — Тебе не так давно вживили интерфейс. Может, это с ним у тебя проблемы?

— Голова не болит; кинетических приливов нет; никаких симптомов. — Он взял её за руку, когда она коснулась его брови. — Рикация, я отдаю себе отчёт в том, что видел. Может, она перешла к нам с другого корабля?

Рикация нахохлилась над монитором.

— Стерек, последний корабль проходил пятьдесят лет назад, и он был с Бельтареса. И тебе это известно.

— Я её видел, — сказал он и, слыша раздражение в собственном голосе, начал отталкиваться от неё. Предугадав его движение, Рикация двинулась тоже, и они плавно опустились на поверхность чаши.

— Проведём проверку всех систем. — Её рот раскрылся и поцеловал его. Стерек с готовностью принял поцелуй, ощутил металлический привкус, зябко задрожал, когда она обвилась вокруг него.

— Подсоединяемся, — прошептала она, поднося лицо всё ближе, пока наконец её левая бровь не вступила в контакт с его собственным золотым имплантом.

— Подсоединяемся, — подумал он в ответ, проваливаясь в глубины её сознания. Она замкнула его в объятии своего мозга, качала его, словно младенца, в безопасном мире своей уверенности. Как младенец грудь, он сосал её губы и весь предался её мироощущению, точно молоком напитывался её убеждением, что вселенная вокруг них вращалась по правилам; что ничего не изменилось; что всё было благополучно и предсказуемо.