Возвращение на родину - [2]

Белые остановились в нерешительности. Вилли медленно пошел прямо на них. Вначале они стояли неподвижно, пристально глядя на него, но в последнюю минуту расступились, пропуская его. Он, хромая, пересек улицу и завернул в магазин стандартных цен.

- Зачем это я сюда зашел? - тихо проворчал он. - Мне же тут ничего не надо...

Он помедлил в замешательстве, потом решил: "Куплю-ка несколько открыток и пошлю ребятам в часты". Подойдя к витрине, он не спеша выбрал открытки одну с новым зданием почты и еще две с мемориальным мостом и памятником конфедерату.

- Прямо как настоящий город, - пробормотал он, - ежели эту вот лошадь с глаз долой убрать.

Он заковылял к прилавку, держа в одной руке открытки, а в другой двадцатипятипенсовик. Продавщица шагнула к нему с протянутой рукой, чтобы взять монету. Но тут в магазин вошла белая женщина, и продавщица, пройдя мимо Вилли, спросила ее, приветливо улыбаясь:

- Что вам угодно?

- Послушайте, барышня, - резко сказал Вилли. - Я первый пришел.

Продавщица и женщина обернулись к нему, разинув от удивления рот.

- Мои деньги такого же цвета, как и ее. - Вилли сунул открытки в карман, а затем нарочито небрежно швырнул деньги на прилавок и вышел из магазина.

- Впервые такое вижу! - выдавила из себя белая женщина.

Между тем у памятника уже собралась небольшая кучка людей. Сержант заметил, что в середине ее стояли те двое и о чем-то оживленно рассказывали. Затем они разом умолкли и глянули на него. Он не торопясь прошел, прихрамывая, квартал и свернул за угол.

На другом углу он свернул еще раз, и на следующем тоже. Потом замедлил шаг. Следом никто не шел.

Дома стали попадаться реже. Ни клочка тени кругом; деревьев здесь уже не было, и выжженная солнцем грунтовая дорога была покрыта слоем тончайшей пыли. Вилли продолжал свой путь, пот градом катился по его лицу, воротник промок. Наконец он свернул на вымощенный плитами проезд, ведущий к особняку - старинному дому, расположенному поодаль от дороги, среди сосен. Вилли поднялся на просторную веранду и позвонил.

Дверь ему открыл преклонного возраста негр. Он озадаченно взглянул на сержанта, сощурив от яркого света свои красные, с прожилками старческие глаза.

- Не узнаешь, дядюшка Бен? - спросил сержант.

- Вилли! - воскликнул старик. - Вот полковник-то обрадуется. Сейчас пойду доложу.

И старик торопливо засеменил в глубь дома. Вилли спокойно ждал.

Полковник вышел из кабинета и, протягивая руку, шагнул к сержанту.

- Вилли! Это ты, маленький проказник? Черт возьми! Да ты уж не маленький теперь, верно?

- Да, вырос я, - ответил сержант.

- Вижу! Вижу! Ну-ка пойдем на кухню, потолкуем.

Вилли двинулся следом за тощим, слегка сгорбленным стариком полковником. На кухне Марта, кухарка, взвизгнула от радости:

- Вилли! Боже мой, какой у тебя бравый вид! Садись! Полковник Боб, где вы его сыскали?

- Я свалился с луны, - пошутил Вилли.

- Сообрази ему поесть, Марта, - приказал полковник. - А я пока выведаю у него кое-какие военные новости.

Марта, сверкнув в радостной улыбке белыми зубами, мигом куда-то исчезла.

- Смотри-ка, сколько у тебя наград, Вилли! - воскликнул полковник. - За что ты их получил?

- Вот эта, пурпурная, - орден "Пурпурное сердце", - объяснил Вилли. Его мне дали за мою ногу.

- Тяжелое ранение? - спросил полковник.

- Да, ручной гранатой. Пришлось отрезать. Теперь хожу на протезе.

- Разрази меня гром! А я и не заметил.

- Сейчас хорошие протезы делают. И, прежде чем выписать из госпиталя, учат ходить.

- А другие награды за что?

- Желтая - за Тихоокеанский фронт, а красная - это медаль "За отличную службу".

- Я был уверен, что ты ее заслужишь, - сказал полковник. - Ты всегда был примерным мальчиком, Вилли.

- Благодарю вас, - ответил сержант.

Вернулась Марта, принесла кофе и пирожное.

- Обед будет чуть попозже, - сказала она.

- Так ты, Вилли, уволен по чистой? - спросил полковник.

- Да.

- Отлично. Беру тебя на старое место. Мне как раз не хватает там человека.

- Прошу прощения, полковник Боб. Я здесь не останусь. Я уезжаю на Север.

- Что? Кто ж это тебя надоумил?

- Я не могу здесь остаться, полковник Боб. Я больше не подхожу для этого города.

- Север не место для черных, Вилли. Да эти проклятые янки голодом тебя уморят. А у нас о хорошем парне вроде тебя всегда позаботятся. Тут, когда б ты ни проголодался, смело стучи с черного хода в любой дом, и тебя накормят.

- Это верно, - согласился Вилли. - Накормят. Скажут, это, мол, Вилли, слуга полковника Боба, и угостят шикарным обедом. Потому-то я и должен отсюда уехать.

- Что-то ты непонятно говоришь, Вилли.

- Да нет, полковник Боб, все понятно. Я видел, как гибнут люди. Мои друзья. Я вырос не только телом, но и душой.

- Разве это мешает тебе остаться здесь?

С подносом, уставленным дымящимися паром тарелками, подошла Марта и стала у стола, глядя на Вилли. А он задумчиво смотрел мимо нее в дверной проем на улицу, туда, где большие сосны разбили, расплескали солнечный свет.

- Я слишком многое успел забыть, - медленно начал он. - Я забыл, как стоять и чесать затылок, как расшаркиваться и улыбаться, когда вовсе не хочется этого делать.