Возвращение на Подолье - [57]

— Все делают ошибки на жизненном пути, я не исключение. Нам нельзя было доверяться Жарылгапову. Зная мои навыки, и так сказать опыт работы в полиграфии, Жарылгапов предлагает мне наладить производство фальшивых денег. Я совершенно убежден, что это занятие прямой путь в цугундер. Но разве быка останавливает боль, когда он выбирает между ней и желанием боднуть красную тряпку? Это что-то патологическое. Банда Жарылгапова где-то раздобыла новейшие японские ксероксы с цветными принтерами. В случае неудачи хотят подпрячь тебя сделать методом гравировки клише долларовых банкнот. Так вот, Франц, пока что у нас выхода нет. За домом следят. Устроить пальбу можно, но Москва не казахский поселок, нас задавят через десять минут.

— Что вы предлагаете? — зло и нетерпеливо перебил его Франц.

— Я предлагаю протянуть время, а затем, уже в процессе событий, выход найдется.

Все эти дни с Францом что-то творилось. Он ощущал запах Родины, которая была рядом. Его раздирали несовместимые желания: уехать домой, остаться в Москве, послушаться Харасанова и убежать за границу.

Он устало опустился в кресло.

— Делайте что хотите. Я вижу, мне не избежать участи быть посаженным в тюрьму.

Что-то вспомнив, Франц посмотрел на Харасанова и продолжил:

— А знаете, у нас с Наташей есть к вам разговор… Дождаться ее или самому начать?

— Думаю, ситуация не подходит для посвящения в нее женщин.

— Вы меня не так поняли. Я имею в виду дело, касающееся сугубо нас двоих.

— Говорите.

— Понимаете, как бы вам сказать…, — замялся Франц.

— Понимаю, вы хотите меня попросить, чтобы я вам помог тихо-мирно уехать в Жмеринку. Так? — улыбнулся Харасанов.

— Так, так, — раздраженно бросил Франц. — И Наташа на меня давит, как говорят, со страшной силой.

Харасанов закурил, уселся напротив.

— Вы когда-нибудь задумывались, Франц, почему у вас в жизни многое не получается?

— Хороший вопрос, — ответил Франц, и заинтересованно посмотрел на Константина.

— Эту причину в свое время теоретик марксизма охарактеризовал как двурушничество. На мой взгляд, есть две фазы двурушничества. Первая — это измена самому себе, вторая — это измена человека человеку. Так вот, у вас давным-давно полный разброд мыслей, поступков, желаний. Значит, первую фазу вы уже прошли. Сегодня могу вас поздравить с вступлением во вторую фазу. Но, учитывая ваше тяжелое детство, польские корни и благородную профессию, я вас отпускаю.

Жизнь в Караганде кое-чему Франца научила. Он и раньше не был паинькой и чистоплюем, а в последнее время особенно остро реагировал на любую попытку его унизить. Он вскочил.

— Заткнитесь, Харасанов, не корчьте из себя лорда Байрона.

Красный Харасанов странно на него уставился.

Всмотрись Франц внимательно в выражение его лица, глаз — он бы заметил, что Харасанов из последних сил сдерживает давящий его гомерический смех.

— О-о-о! Пан Володыевский сейчас схватится за сабельку… Вперед, шляхта! Еще польска не сгинела!

Шлюзы прорвало. Харасанов долго хохотал, содрогаясь гигантским телом.

Таким Франц видел Константина впервые. Невольно искренний заразительный смех Константина передался и ему. Они долго смеялись, похлопывая друг друга по плечу.

— А знаешь, Франц, — опять Харасанов перешел на “ты”, — мне будет здорово тебя недоставать. Я понимаю твое желание увидеть родительский дом, стариков, но вслед за этим на тебя обрушится нищета и гонения. Потерпи самую малость, поверь, через пару лет у тебя все изменится.

Франц очень не хотел расставаться. Он также полюбил этого сильного человека. Но подсознательно он чувствовал огромную опасность. Здоровая интуиция подсказывала: круг сужается. Стоит ему, пусть даже косвенно, ввязаться в фальшивомонетные дела, придется навсегда вычеркнуть из жизни свободу, а значит и любовь и все остальное.

В прихожей раздались голоса. Пришли девушки. Когда Франц передал Наташе разговор с Харасановым, она не поверила.

— Он тянет время, а потом по нашим головам будет ломиться за бугор… Вот увидишь.

Длительное общение с Татьяной давало плоды. Ее и без того слабая русская речь, стала изобиловать жаргонными словами.

— Пойми, Наташа, этот человек не из таких. Для него кодекс чести, благородство поступков — не пустые слова. Ты хоть понимаешь, что на свете еще есть подобные люди? Честные и благородные.

Она вульгарно заметила:

— У вас на Украине есть такое выражение: “Честный, як Панькови штаны.” У меня бабушка выросла на Украине.

— Такое выражение есть, но его применяют несколько в других ситуациях. К людям другой категории.

— Брось, Франц! Оружие, валюта, вся эта грязь, в которой мы оказались — о каком благородстве и честности ты говоришь?

Она нервно ходила по комнате. Франц видел, что ее терпению подходит конец.

— Мы ожидаем еще ровно десять дней, — сказал он. — Я тебе обещаю, если через десять дней Харасанов все не устроит, уедем в Жмеринку.

VIII. Встреча у мавзолея

Москва нравилась Василию все больше и больше. Теперь он уже не напоминал загнанного казахстанского волка, на которых устраивают охоту из вертолетов новоиспеченные казахские баи.

Денег хватало. Каждый день он покупал себе что-то новенькое из одежды. Изрядная доля генов матери-манекенщицы досталась и ему. Как ни странно, несмотря на систематические отсидки, талант подбирать супермодную одежду у него был.