Возвращение на Обитаемый остров - [29]

После такого обеда, проведенного, правда, в условиях близких к походным, даже самые недалекие и недогадливые поняли, что на их скромные персоны сделаны ставки, и размер их весьма значителен. Кое-кто, возгордясь сверх меры, начал позволять себе лишнее, как-то громкие разговоры, плевки и жесты оскорбительного свойства в сторону охранников. Хулиганам было в мягкой форме вначале указано, а когда это не возымело необходимого действия, то конвоиры, без лишних разговоров выдернула из строя парочку самых злостных нарушителей и без долгой канители шлепнула их на виду у всех. Чтобы остальные помнили свое место, а не то… По законам военного времени, как говорится.

Сидельцы на какое-то время оцепенели от ужаса, а, оценив в полной мере суровую силу воспитательной меры, без всякой команды заняли привычные места в строю, подтянулись и притихли. Наступила почти полная, можно даже сказать, мертвая, тишина. Так прошло еще около часа.

Внезапно кто-то вскрикнул и показал рукой в небо. Все взгляды мгновенно устремились в этом направлении, и каждый увидел еле заметные, но с каждой секундой становящиеся все больше и больше, точки. Вскоре всем стало ясно, что это вертолеты. Три огромные металлические стрекозы, летящие в сторону лагеря развернутым строем. Вот они сделали вираж и начали заходить на посадку.

Внезапно, прямо из густых, низко повисших облаков, на них вывалился небольшой истребитель без каких – либо опознавательных знаков. Раздалась короткая очередь, и все стоящие на аллее увидели, как пулеметная трасса протянулась от самолета и уперлась в один из вертолетов. Через секунду прогремел мощнейший взрыв, и объятая пламенем машина, разбрасывая по сторонам огненные капли, камнем рухнула на землю невдалеке от лагеря.

У Максима в этот момент сжалось сердце. Неужели его надеждам не суждено сбыться, ведь гибель Дженса, а в том, что в одном из вертолетов летел именно он, сомневаться не приходилось, означала крах его плана.

В лагере началась паника. Стройная шеренга заключенных рассыпалась. Каждый искал себе место для укрытия. Охранники, поначалу растерявшиеся не меньше, постарались создать отпор неведомо откуда взявшемуся противнику, но делали это на редкость неорганизованно, стреляя в белый свет, как в копеечку, и рискуя попасть по вертолетам даже раньше, чем это сделает пилот истребителя.

А тот, тем временем, развернул крылатую машину, дав длинную очередь в сторону стрелявших. Пули частой строчкой взбили фонтанчики пыли в опасной близости от охранников и те, не желая далее искушать судьбу, кинулись врассыпную. Теперь уже никто не мешал самолету спокойно расстреливать беззащитные вертолеты, которые бестолково мотались из стороны в сторону, так и не рискнув пойти на посадку.

Максим вышел из столбняка, и мгновенно оценил обстановку. Если каким-то образом сейчас не помешать самолету, то через несколько минут он отправит оставшиеся вертолеты в гости к первому, густые клубы черного дыма от которого высоко вздымались над лагерной оградой.

А почему бы, собственно, и не помешать ему? Всего в каких-нибудь пятидесяти метрах от Максима стояла караульная вышка, покинутая часовым. Там ясно виднелся великолепный, готовый к бою, крупнокалиберный спаренный пулемет, предназначенный в обычной обстановке для удержания заключенных в повиновении. Но так это же в обычной, а сейчас вполне годящийся для поражения воздушной низколетящей цели.

Максим левой рукой поймал пробегавшего мимо Хорька, который, поддавшись общей панике, вознамерился было под общий шумок «слинять».

– За мной! – гаркнул он, глядя в переполненные первобытным ужасом глаза своего сокамерника.

Хорек тут же пришел в себя, мотнул головой в знак понимания, и огромными скачками понесся вслед за Бароном.

– Поправляй ленты, следи за патронами. Сможешь? – торопливо спросил Максим, когда они взлетели на вышку. Хорек снова кивнул, шумно сглотнул слюну и начал пододвигать патронные коробки поближе к установке.

Максим же быстрым движением сорвал со стволов чехлы, отшвырнул их не глядя в сторону, и развернув турель, изготовился к стрельбе. Он дал упреждение, и что есть силы, надавил на гашетку. Мимо. Трасса чуть-чуть опоздала и прошла в стороне от цели. Летчик заметил угрозу, оставил на время свои беззащитные жертвы, которые от него все равно не смогли бы далеко уйти, развернулся, и начал атаку на новую цель. Теперь он летел прямо на вышку и рев его мотора буравом вгрызался в мозг. Максим поймал самолет в прицел и начал стрелять, но в тот же миг увидел, как под крылом истребителя сверкнуло пламя. «Ракета», – успел подумать Максим, и тут же на него навалился грохот взрыва, что-то больно ударило в грудь, тело поднялось в воздух, и полетело в пустоту…

… Очнулся он от едкого запаха, исходившего от пузырька, который держал перед его носом лагерный лекарь. Максим сел, и держась руками за гудящую, словно медный колокол голову, огляделся по сторонам. За то время, пока он пребывал в бессознательном состоянии, паника в лагере прекратилась. Заключенных собрали, вновь построили, а охрана заняла привычные места. Лишь поваленная и разрушенная вышка напоминала о недавней атаке. Ракета угодила под одну из опор и, взорвавшись там, опрокинула все сооружение. Самого же самолета нигде не было видно. Зато оба уцелевших вертолета стояли на посадочной площадке, и от нее в сторону аллеи шла группа людей в военной форме.