Возвращение на Бикини - [60]

Взрывы вновь сотрясали остров и могилы предков. Для рыб, привыкших иметь дело с килотоннами и мегатоннами, динамитные шашки казались цирковыми петардами. Чарльз взрывал обветшавшие бункеры и проржавевшие башни — «горячие» радиоактивные развалины.

Обломки зараженной арматуры извлекали из зарослей кустарника и складывали на пляже. Оттуда их грузили на баржу, отвозили в океан и сбрасывали в глубокие впадины. Более двухсот тонн вредоносных останков было захоронено таким способом.

Летчик, совершавший разведывательные полеты над густой саванной, не заметил ряда строений. Так, бульдозеристы с удивлением обнаружили клуб, построенный для офицеров атомного полигона. Стены остались целыми, сгнила лишь мебель, и то не вся: в спортзале сохранился стол для пинг-понга. Барак окрестили «отель „У крабов“». Уцелела и часовня бывшей военной базы. Если все как следует убрать, ее можно использовать.

На Бикини и Эниу в свое время провели вдоль берега окружную дорогу. Поперечные трассы пересекали острова от лагуны до океана. По этим артериям сейчас безостановочно двигались грузовики с бетонным щебнем и землей. Остров был обезображен ямами и воронками, их надо было засыпать и выровнять. Шестьсот семьдесят пять раз — обливавшиеся потом люди считали ездки, как считают оставшиеся до возвращения дни, — самосвалы вываливали грунт, закрывая зияющие раны Эниу.

Очищенные и разровненные островки разбили на участки под плантации.

В общей сложности ушло полгода на то, чтобы обработать несколько гектаров земли. Шеф Чарльза Данлопа получил благодарность от начальника оперативного отдела Комиссии по атомной энергии: «Вы успешно справились с трудным заданием, потребовавшим от Ваших сотрудников большого напряжения сил в тяжелых условиях».

Обнаженную и обезоруженную Либокру можно было наконец показать гостям. С Кили доставили алабов на торжественный акт вступления в эру возрождения. Присутствовали только что назначенный на место Норвуда верховный комиссар Джонсон и управляющий Маршалловыми островами.

— Видите, — заметил он Лоре, — насколько преобразился остров? Можно и ходить пешком, и разъезжать в автомобиле!

Алабы первым делом отправились на семейное кладбище Бикини. Лоре сказал, что община желает поселиться вблизи могил предков.

Представитель администрации на строительстве Нью-Бикини Чудзи Чутаро попросил алабов указать место для будущих общинных домов и размежевать личные участки кланов. С помощью Лоре, Мозеса и Килона он установил разграничительные колышки наследственных наделов.

Советники по сельскому хозяйству отвели старейшин на будущие плантации — они уже были вспаханы и удобрены.

— Мы собираемся посадить несколько тысяч деревьев рядами шириной по 24 фута… Кокосовые пальмы будут еще лучше прежних. Кстати, за двадцать три года те бы уже состарились и перестали плодоносить. Орехи на новых посадках будут высшего качества, поскольку мы отобрали селекционные семена… Представляете, что здесь будет через десять лет!

21

Трехмоторный реактивный лайнер компании «Эйр-Микронезиа» заложил крутой вираж перед заходом на посадочную полосу, тянувшуюся между лагуной и морем. Атолл Маджуро раскинулся звездой на поверхности океана; местами главный остров сужался настолько, что казался насыпной дамбой. По тонкой полоске земли бежало тридцатикилометровое шоссе.

Пассажиров, севших в самолет в Гонолулу, шесть часов убаюкивала сладкая гавайская музыка, под которую стюардессы в ярких нарядах разносили напитки. Они с сожалением покинули рай с кондиционированным воздухом и окунулись в духоту; даже ночь не приносит здесь желанной прохлады. Лозунг «Иокве юк» выделялся на фасаде аэровокзала, словно название острова. Очень экзотично.

Таможенник безразличным взглядом проводил единственного среди пассажиров француза: гость явно выделялся среди людей, одетых в шорты, джинсы, яркие рубашки и военные мундиры. Аккуратно подстриженный сорокалетний мужчина в тропической пиджачной паре напоминал колониального администратора былых времен. Его оксфордский выговор привел в легкое замешательство местных переводчиков, перенявших английский у солдат-янки.

Перелет из Парижа занял 27 часов, и сейчас Пьеру Дюнну казалось, будто он оставил свою тень на границе смены суток, которую самолет пересекал дважды за одно утро. Его попытки быстро протолкнуть свой объемистый багаж к выходу напоминали ужимки клоуна, пытающегося играть на шести инструментах сразу.

Убожество земли и отсутствие зелени было для него первым разочарованием. Пьер Дюнн ожидал увидеть гирлянды цветов, веерные пальмы, гологрудых островитянок в пестрых юбках, летающих рыб. Он надеялся перенестись в мир темнокожих братьев Гогена. А тут… Куда он попал? Война на Тихом океане и миссионерское рвение породили новый пейзаж — «океанский пригород».

Хозяйка единственного отеля, толстоногая евразийка с миловидным лицом, предложила отвезти его в город. Пьер попросил выгрузить его прямо на причале: он страшно боялся пропустить судно, раз в месяц курсирующее по маршруту Маджуро — Кили — Бикини.

Два года он добивался этой поездки. Главная трудность заключалась в том, чтобы оказаться в списке немногих пассажиров местного бюро путешествий. Зафрахтованное администрацией Маршалловых островов судно редко заходит на Бикини: только чтобы забрать очередную группу рабочих-островитян, благоустраивающих обетованную землю, снабдить лагерь продовольствием, лекарствами и запасными частями. Твердого расписания нет, а маршрут меняется в последнюю минуту. Иногда судно отправляется на какой-нибудь дальний остров взять на борт заболевшего. Кроме того, у администрации может возникнуть срочное задание. Каждый такой заход означал крюк в добрую тысячу миль, поэтому пассажирам надлежало быть в полной готовности за одну-две недели до выхода корабля в море.