Возвращение на Бикини - [55]

Советник по делам развития общин символично высаживает в землю четыре кокосовые пальмы, морща нос от острого запаха удобрений. Представитель Комиссии по атомной энергии подходит к Лоре и его спутникам, держа в руках большую коробку с памятными медалями, на которых выбито: «Бикини, 1968». Каждая медаль на серебряной цепочке. Опять «накладка»: одной медали не хватило. Физик обещает оставшемуся без награды, что непременно вышлет ему медаль по возвращении в Вашингтон. Надо же было так случиться, что не повезло тому самому алабу, который спас положение, высвободив застрявший флаг! Кстати, островитянин не понял заверений представителя, он вообще не понимал английского.

Из кустов появился опоздавший офицер с тесаком в руках: лоб в испарине, форма вся в колючках, руки изодраны, ноги подкашиваются — он словно только что вырвался из засады вьетнамских партизан.

— Куда подевалось это чертово кладбище! — хрипит он.

Гражданский администратор тихо объяснил ему, что бикинийцы давно вывели всех на место и церемония уже закончилась. Офицер ужасно раздосадован: надо же было потеряться на таком маленьком островке. Оглядев зажатый между лагуной и морем клочок суши, он проворчал:

— Сколько шума вокруг этого Бикини! Я бы не стал лезть в драку за право жить здесь.

Ей-богу, это выше человеческого понимания: разводить канитель из-за такого пустяка.

Представитель КАЭ в восторге оглядывает свою добычу: он подобрал на берегу два больших стеклянных шара-поплавка от японской сети. Шары украсят вход в его виллу. «Какая прелесть», — восхитятся гости.

Американцы рассыпались по острову в поисках сувениров. Обломок железа из атомного ада будет выглядеть возле дома куда оригинальней скульптуры в стиле «поп». Бикини — сущий кладезь подобных вещиц!

Пока офицеры и чиновники охотились за сувенирами, Лоре, горестно вздыхая, пытался отыскать следы домов, останки церкви или хотя бы пни срубленных пальм. Куда исчезли панданусы, дававшие и пропитание, и древесину для пирог, и стропила для жилищ? Из чего строить теперь дома, в которых куда прохладней, чем в американских бунгало? Все исчезло без следа…

Главная улица бывшего селения с трудом прослеживалась в густой саванне, пучки травы проросли сквозь гравий, безлистные кустарники тянули щупальца во все стороны, колючки больно секли по ногам.

— Все изменилось, — твердит Лоре алабу Килону.

Выскочивший земляной краб шевелит тонкими ножками и сверлит его стебельчатыми глазами. Лоре отшатывается: физик-атомщик Томми Макгроу предупредил, что мясо крабов таит опасность. Либокра, готовясь к их возвращению, превзошла самое себя.

Повсюду кишат крысы. Алаб запустил в них галькой, бормоча проклятия.

Среди зелени торчат щиты, установленные в то время, когда уровень радиоактивности был еще высок. Надписи хорошо сохранились: «Осторожно! Употреблять в пищу плоды, растущие на этом острове, запрещается». В 1958 г. эти предупреждения должны были остановить людей, случайно оказавшихся в запретной зоне. Опасность миновала, но щиты забыли убрать, и издали они напоминали уведомление «По газонам ходить воспрещается». Но, вглядевшись в полинявшие от дождей строчки, человек ощущал, как по коже пробегает мороз.

Томми Макгроу подносил счетчик Гейгера к металлическим останкам на берегу, перешагивал через телефонные кабели, змеившиеся между каркасами тракторов, джипов и понтонов.

— Каждый скелет в отдельности не опасен, — заключает физик. — Обломки «остыли». Но если собрать их в кучу, я не рекомендую никому устраиваться на ней на ночевку!

Бикинийцы не улавливают смысла сказанного, они вопросительно смотрят на Макгроу всякий раз, когда он задерживается у очередной груды металлолома.

— Все в порядке! О’кей! — говорит Томми, приглашая следовать дальше.

Островитяне пытаются улыбнуться волшебнику, изгоняющему дьявола с помощью маленького прибора. Завезенные из другого мира стальные громадины вызывают у них страх и отвращение. Пляж, некогда сверкавший белизной песка, захламлен искореженными механизмами: люди, научившиеся метать молнии, уничтожают свою собственную технику. Зачем? Это не перестает поражать островитян. Американцы не привыкли ничего беречь. Создание искусственных руин? Подобная расточительность непонятна бикинийцам, для них это просто варварство. Столько грузовиков и железных лодок уничтожено зря… А языковой барьер не позволяет понять, что говорит им симпатичный эксперт.

Двоим бикинийцам удалось отыскать одинокую кокосовую пальму, внешне вполне нормальную. Они сорвали орех, разрубили его пополам. Но можно ли пить молоко? Алабы не осмеливаются доверять собственному опыту, вековым привычкам. Приходится обращаться к американцам. Килон берет орех и подносит его ко рту. Макгроу ободряюще кивает:

— Давайте, давайте, это вкусно! О’кей!

Алаб не решается. Томми весело смеется и, запрокинув голову, выпивает половинку кокоса. Бикинийцы вежливо следят за ним. Поистине мир перевернулся: белые пришельцы учат их пить традиционный напиток на их собственной земле. Не окажись здесь милосердных попечителей, «дикари» умерли бы с голоду за пиршественным столом!

Корабль везет гостей и хозяев на второй по величине остров атолла — Эниу. Их встречает такое же неистовство дикой растительности. Люди вновь вступают врукопашную с цепкой саванной, шумно пыхтя и кружась на одном месте. Час спустя добираются до бывшей авиабазы. Взлетно-посадочные полосы заросли кустарником, сквозь щели ангаров торчат ветки. Такое впечатление, будто археологи трехтысячного года раскопали аэродром доатомной эры. Вот, очевидно, диспетчерская башня, цистерны для горючего, мастерские. В этом лабиринте уже невозможно понять, где бетон, а где растительность.