Возвращение мертвеца - [6]

И все же это было лучше, чем торчать дома, разглядывая стены и вспоминая то, о чем не хотелось вспоминать. Особенно после того, как я поняла, что способна только просматривать таинственные журналы маги да смотреть на черную урну с заключенным в ней пеплом демона.

Падшего демона. Джафримеля.

«Ты не бросишь меня в одиночестве скитаться по земле», – прозвучал в памяти мужской голос, совсем тихий, но по-прежнему выразительный. Я закрыла глаза. Знак на моем левом плече – его знак, клеймо, которое выжег на мне Люцифер, чтобы породнить меня с Джафримелем, – после его смерти не потускнел, а просто онемел, словно мне вкололи обезболивающее. Правда, иногда он обжигал плечо, словно горящий лед, будто продолжал жить своей собственной жизнью. В такие минуты я думала о том, как долго все это будет продолжаться и когда, наконец, затихнет это холодное жжение.

Если оно вообще когда-нибудь затихнет.

«Черт возьми, Данте, ты перестанешь об этом думать или нет?»

Сквозь отдаленный гул транспортного потока прорезался вой полицейской сирены. На складе полно реактивной краски, а у этого гада был плазменный пистолет. А вдруг бы ему захотелось им воспользоваться?

Интересно, плазменный луч может меня убить или нет? Не знаю. Теперь я даже не знаю, кто я. Полудемоница, и все. Почти демоница. Короче, все, что угодно. Мне уже до черта надоели мое красивое, как у телезвезды, лицо и тело, с которым я до сих пор не могла справиться, и которое иногда действовало само по себе. Я играючи ловила одного преступника за другим и уже не могла остановиться. Гейб называла это преступной лихорадкой; боюсь, она была недалека от истины.

Скоро я буду дома и, как обычно по вторникам, встречусь с Гейб в ресторанчике Фа Чоя. Я успела по ней соскучиться. «Ну вот, хоть одна новая мысль, – мрачно подумала я, когда сирена завыла совсем рядом, а Джейс уже собрал оружие Булгарова. – Вот об этом и думай».

Однако ничего у меня не вышло – я смотрела на лежавшего на полу связанного человека и видела зеленые глаза, темные и задумчивые, видела длинное черное пальто, золотистую кожу и крепко сжатые тонкие губы. Вот черт. Снова думаю о демоне. О мертвом демоне, если уж на то пошло.

«Интересно, у демонов есть душа? Маги этого не знают, они вообще знают только то, о чем им сообщают демоны, а этот вопрос никогда не затрагивался. Ну а я? Что я такое? Что он со мной сделал и почему я не умерла, когда умер он?»

Зря я об этом подумала. Джейс, припадая на раненое колено, притащил отобранное у Булгарова оружие и с натянутой улыбкой взглянул на меня.

– Свежа, как маргаритка, – как всегда небрежно, заметил он. – Честное слово, это уже начинает раздражать.

– Да пошел ты.

Мы всегда так переругивались, когда охота была закончена. Очень помогает сбросить напряжение. Действует на все сто.

– Пойду, только вместе с тобой. У нас есть несколько минут, как ты на это смотришь?

Слегка улыбаясь, Джейс повел широкими плечами. Но его глаза смотрели не на меня, а на лежавшего человека, проверяя, крепко ли тот связан. Профессионал до мозга костей. Красивый голубоглазый мужчина, на шее висит мешочек с благовониями – знак ваудуна, на щеке татуировка – знак шамана. Джейс сделал себе стрижку, как у Джипси Роэна из сериала; она была ему очень к лицу. Гармонировала с его ленивой улыбкой и сияющими глазами.

Я фыркнула. Очень хотела сдержаться, но не смогла; из-за хриплого голоса этот смех мог сойти за желание продолжить игру. Я сжала кулаки.

– Ты, как всегда, сама галантность.

– Все ради тебя, детка. – Рядом оглушительно завыли сирены. – Потащишь его к машине?

– А ты что предлагаешь? Швырнуть головой вперед?

Мне хотелось пошутить, но получилось довольно зло. Джейс перестал улыбаться.

– Можно и швырнуть, дорогуша. Только обязательно на бетонный пол.

До Сент-Сити мы добрались на ночном самолете; он высадил нас в аэропорту вместе с толпой нормалов. Я радостно выскочила из салона, поскольку клаустрофобия – беда всех псионов. К тому же я была счастлива избавиться от постоянного гула двигателей, который издает весь воздушный транспорт. Этот гул отдается у меня в коренных зубах и даже в костях. Нормалы его обычно не замечают, однако после длительного полета даже у них начинается нервный зуд. Их можно понять – я сто раз видела, как начинает нервничать нормал, оказавшись в одном купе с псионом. Почему-то нормалам кажется, будто мы стараемся прочесть их мысли или подчинить их своей воле, хотя одним богам известно, до чего мы не любим копаться в их мерзких мыслишках. Без строгой упорядоченности мыслей и способности управлять своим разумом, которая вырабатывается годами, мозг быстро сгнивает, но нормалам кажется, что так и должно быть. Как они это терпят, ума не приложу.

На мне была моя последняя чистая рубашка, а вот джинсы были в пятнах засохшей крови и пахло от них, как от гнилых фруктов; наверное, поэтому я то и дело ловила на себе косые взгляды нормалов, которые демонстративно отодвигались от меня подальше. А может, виноваты были мои кольца, поблескивающие в тусклом свете серенького утра, или мой бронежилет с целым набором ножей и пистолетов, ясно дающий понять, что я охотник-профессионал с лицензией на ношение любого оружия, кроме автоматического. А может, дело было в моем дьявольски красивом лице и бархатистой смуглой коже, в темных глазах и полных, чувственных губах; или в моей правой руке, которая иногда вдруг сама по себе начинала скрючиваться, словно пыталась нащупать рукоять меча. Как мне не хватало моей катаны и той уверенности, которая появлялась, когда я бралась за ее рукоять; ножи – это совсем другое. И все же вонзить меч в сердце демона – значит рисковать своей жизнью, а не какой-то там рукой. Тогда мне повезло; если бы Джафримель меня не изменил, то, убив Сантино, я бы тоже погибла, а не отделалась одной изуродованной рукой.