— А если мне не хочется?
— Угу! А кто же тогда починит?
— Мне откуда знать? — упорствовал Димм.
— Димм, дорогой, — увещевающим голосом сказал Семён. — Ты рассуждаешь неправильно. Вот смотри: двери нет? — нет. Непорядок? Борщ ведь не может делать дверь? Борщ может сажать свёклу. Поэтому чудесные грядки засажены свёклой. И кудрявой морковкой. Невидимый голос тоже не может делать дверь, потому что он не гладколицый. Какой же он гладколицый, когда и лица-то нет? Вполне может быть, что было бы лицо — так и нос бы был… Но лица — нет. Понял хоть теперь? Надо починять!
Кей уже хохотала в полный голос, едва не рыдала.
— Каюк, Димм!.. Цугцванг! Проще починить…
— Правильно говорит этот голос. Хоть и без носа. Каждый должен делать предназначенное.
— То есть гладколицые нужны, чтобы починять двери?
— И говорить всякие штуки. Цугцванг, например. Может, голос всё-таки гладколицый? Но ведь лица нет? — Семён погрузился в размышления, похмыкивая и угукая.
Димм снова помотал головой. «Логика — железная! Какой бред…», — пробормотал он и пошёл к своему дому за дверью.
На всякий случай, он прихватил парочку дверных полотен, но оказалось, что этот домик — последний, оставшийся без двери. Кей посоветовала ему добавить дополнительную дверь в какой-нибудь приличный дом.
— Жители это очень ценят. Хозяин лишней двери будет тебе благодарен неимоверно.
— Кстати, Семён, а кто это — Борщ? Который сажает морковку?
— Борщ. Он сажает ещё свёклу. Пойдём, покажу.
Они подошли к дому — тому самому, к которому Димм вышел в самом начале, спустившись с Приветного холма. Рядом с избой — довольно большой и ухоженной — располагался маленький огородик, на котором трудились двое местных. Точнее, трудился один — в коричневом балахоне, второй же в чёрном фартуке важно расхаживал вдоль грядок и как будто что-то втолковывал фермеру.
— Борщ! Смотри: у нас настоящий гладколицый завёлся!
Над трудягой взметнулось облачко уже знакомых Димму мимолётных радужных блёсток и появилось имя.
— Здравствуй, Димм. Это хорошо, что ты всё починил и поставил забор. Очень хорошо. Семён тебе ещё не надоел своей болтовнёй? Уже вечер. Заходи в наш дом, — он кивнул в сторону избы. — Да и нам пора уже, так, Фартук?
Над Фартуком тоже замерцало. Он согласно кивнул.
— Пора, однако. Совсем вечереет. Забор, конечно, теперь… И светло стало. Но — дом на то и дом, чтобы ночь пережидать. Пойдём Димм, расскажешь, что нового.
Димм поразился: голос был женский! Присмотревшись, он увидел, что голова Фартук покрыта длинными каштановыми волосами. Он мог бы поклясться, что минуту назад никаких волос не было!
Димм вполголоса спросил у Кей:
— Слушай, а как они без всяких бирок так легко имена раздают?
— Они — могут. Так устроено.
— Понятно. Ясно, что дело тёмное. Как обычно.
В хижине Борща и Фартук толклись ещё трое жителей, пока что без имён: гостеприимное место, судя по всему, пользовалось популярностью. Хотя дом в смысле мебели был совершенно пуст, однако под ногами были настоящие деревянные полы, чем могло похвастаться далеко не каждое строение в Оранжевой. К тому же — целых две двери: входная и вторая, ведущая на задний огороженный дворик.
Сказать по правде — было тесновато. Стоять всю ночь Димму тоже не улыбалось. Заглянув в инвентарь, он обнаружил, что помимо лишней двери там лежит чуть не полтора стака брёвен акации. Мгновенно возникла подходящая мысль.
— Борщ, Фартук, дело появилось. Сейчас, буквально пять минут…
Он вышел из дома, быстро его осмотрел и в считанные секунды пристроил снаружи на некотором расстоянии ещё одну стену. Потом, немного задержавшись с изготовлением верстака и акациевых ступенек, он соорудил плоский потолок-крышу, пол, вставил в новую стену дверь. Стекла у него не было, окнами он решил заняться завтра.
Вернувшись внутрь, он начал ломать стену изнутри.
— Опомнись, Димм! Ты же испортишь хороший дом! — Семён возбуждённо забегал, остальные пока смотрели молча.
Когда обнаружилось, что за сломанной стеной есть ещё одна, да ещё и с дверью, Семён, захлебнувшись, аж замер с выпученными глазами.
— Зомби меня возьми! Димм, колдун!
Борщ подошёл к новой стене, внимательно её осмотрел, подозвал Фартук.
— Настоящая.
Жители оживлённо загукали, засуетились. Как-то незаметно у всех над головами засветились имена. Пока шла тусовка у новой двери, Димм установил вдоль стен пару длинных деревянных диванчиков из ступенек, небольшой стол из заборного столбика и нажимной пластины, верстак в углу, потом уселся возле столика и вытянул ноги. Семён тут же устроился напротив.
Борщ и Фартук торжественно приблизились к ним и как-то по-особенному хмыкнули, скрывшись на секунду в переливающейся дымке.
— Димм! Ты великий строитель! Будь нашим гостем на вечные времена!
— Три двери! — с благоговейным восторгом прошептала Фартук. — Столько нет даже в библиотеке у Чернильницы!
— Спасибо и вам за гостеприимство, — серьёзно ответил Димм.
— Вот! Это я его привёл! — горделиво возвестил Семён. — А то всё: делом займись, найди работу… А вот! Ага? Ага? То-то же!
— Что же. Это верно. Даже и Семён пришёлся к месту. Воистину, велики боги, — рокочущим басом сказал Захар, один из гостей.
