Возвращение лорда Рэмси - [4]

Ток прохладного воздуха коснулся ее ног, когда ступни ее открыли, убрав с них полог. Мир пришел к ней, а не наоборот.

– Будьте добры, приверните пар, и мы начнем с ног, мадам.

Простая фраза, сказанная на безупречном английском лишь с легким намеком на что-то чужеземное в интонации и манере говорить, но воздействие, которое оказал на Пруденс голос массажиста, было далеко не однозначным. Она почувствовала себя камертоном, к которому прикоснулась палочка дирижера, а его слова показались ей звуками инструмента, слышанного когда-то давно один лишь раз, и каждое слово эхом отдавалось у нее в ушах.

Испытывая сильнейшее желание слышать голос массажиста более отчетливо, Пруденс наклонилась и повернула кран, закрыв отверстие у ног, через которое поступал пар. Плотная завеса пара разредилась, и вместе с этим смолкли все звуки, кроме постукивания спиц миссис Мур, звуков, производимых падающими с ее полога каплями, и ее собственного дыхания. Она знала, в чем будет заключаться ее лечение: этот чужеземец будет прикасаться к ее телу. Но ведь неожиданные прикосновения всегда приводили ее в напряжение. Каким же образом прикосновения незнакомого мужчины помогут ей расслабиться?

Конечно, определенная разница все-таки имелась. Сейчас она была укрыта с головой, и этот незнакомец не мог видеть ее лица. Они были незнакомы лично, а значит, и его прикосновения будут полностью обезличенными, ничего не значащими ни для нее, ни для него. Они не будут нести в себе заряд опасных желаний, непреодолимого притяжения. Но тем не менее при мысли о подобном методе лечения сердце ее забилось быстрее.

Ее тело предвкушало его прикосновения, ждало их с тем же нетерпением, с каким ее слух ожидал звуков его голоса. Слишком долго боролась она с желанием не только увидеть дальние страны, но и познать любовь человека, в равной степени недосягаемого. Она пребывала в смятении, пойманная в ловушку собственных недостойных желаний, особенно теперь, обнаружив, что ее желания находят отклик, когда Тимоти в нарушение всех правил приличия выразил свои чувства к ней не только в словах, но и в прикосновениях.

Пруденс чувствовала себя так, словно внутри у нее была туго натянутая пружина. Нервы были взвинчены до такой степени, что она опасалась, как бы ей совсем не развалиться под руками этого незнакомца.

Массажист встал на колени. Руки в фланелевых перчатках сжали ей щиколотку. Пруденс поморщилась.

– Расслабьтесь, – ровным голосом сказал он и, приподняв сначала одну ее ногу, потом другую, потер пятки и ступни пемзой.

От столь необычной стимуляции ноги Пруденс покрылись мурашками. Она испытала облегчение, когда пемзу отложили в сторону, но вслед за этим ноги ей стали намыливать положенным в мешочек мылом. Мешочек был сделан из кожи какого-то животного, и с внешней стороны на ней даже остался мех. Одним словом, процесс намыливания также оказал на нее, несомненно, возбуждающее действие. После этого руки в перчатках стали растирать и пощипывать ее густо намыленные ноги, делая это с профессиональной тщательностью. Пруденс хотелось уклониться от этих прикосновений. Это было совсем не то, что она ожидала.

Массажист словно прочел ее мысли – пощипывание прекратилось. Встав с колен, он взял в руку и сжал ее покрытую мыльной пеной пятку. Это прикосновение показалось ей странно интимным.

– Вам лучше всего полностью расслабиться. – Каждое его слово отдавалось у Пруденс в ушах. Голос был сладкозвучным, как мелодия флейты, способная заворожить змею.

Такой голос не внушал доверия. Мужчинам вообще нельзя было доверять, особенно очаровательным мужчинам.

Пруденс невесело рассмеялась. Во всем ее теле не было ни единой расслабленной клеточки. Напротив, она была похожа на заведенную до предела музыкальную шкатулку.

– Расслабиться? Я давно забыла, как это делается.

ГЛАВА 3

Легкомысленный Рэмси угодил в ловушку. Незнакомая женщина, лица которой он даже не видел, поймала его, как кролика, силой скрытого в ней желания. Он сжимал в ладонях щиколотку молодой леди, которую он скорее всего и не узнает, доведись им встретиться когда-нибудь на улице, и на языке у него вертелось множество таких вопросов, какие не принято задавать незнакомым людям. Еще ему ужасно хотелось увидеть остальные части ее фигуры, скрытой водонепроницаемой тканью, свисавшей с потолка наподобие сетки от москитов, хотелось погладить изящный изгиб ноги, пососать каждый розовый пальчик, воспользоваться всеми преимуществами этой необычной встречи. Но все же куда больше его занимал вопрос, каким образом столь юное создание полностью утратило способность расслабляться. С какой бедой могла столкнуться эта неопытная девушка, что впала в такое угнетенное состояние? И, словно надеясь найти ответ на этот вопрос в ее атласной коже, он начал массировать нежную плоть с прилежанием и тщанием, сорвавшими с ее губ стон удовлетворения. Было так приятно снова касаться женского тела, гладкой кожи, покрытой капельками влаги от паровой ванны.

Чарльз удовлетворенно закрыл глаза. Для него перестало иметь значение, что эта бедная молодая девушка напоминала туго натянутую тетиву, что он не видел ее лица, не знал, кто она, и что скорее всего никогда не получит ответы на вопросы, вызванные ее замечанием.