Возвращение катаров - [13]

Она сказала, что предпочла бы быть женой труса, чем вдовой героя.

Но я-то знал, что где-то неподалеку от реки Эбро зерна пшеницы из моего дома взойдут, дадут колосья, и, когда подует западный ветер, они тихонько прошепчут те стихи, которые так и не закончил мой отец. И что они долетят до Розы-Марии, и так отец сможет отдать ей свой долг.

В тридцать девятом году поражение стало очевидным. Отряды уставших, деморализованных солдат проходили через поселок на север, во Францию. Они уже не пели. Они говорили, что скоро вернутся и освободят страну.

Мне было уже четырнадцать лет, и я решил идти с ними. «Ты сошел с ума», — сказала Роза-Мария. Я возразил, что пообещал отцу всегда бороться за свою свободу и никогда не позволю унижать себя. Бедная женщина решила, что единственное наследство, которое оставил мне отец, — это безумие, и заставила меня поговорить со священником, учителем, родственниками и хорошо поразмыслить. Но я не изменил своего решения. «Хуан, ты слишком молод. Подожди несколько лет, и потом выполнишь свое обещание», — убеждала меня Роза-Мария, пытаясь выиграть время. «Мама, ты учила меня, что мое слово должно стоить больше, чем все деньги мира, — отвечал я, спокойно глядя в ее глубокие глаза. — Хочешь, чтобы я подвел тебя?»

Роза Мария поняла, что проиграла. Но, будучи истинным коммерсантом, решила торговаться до конца. И, в конце концов, добилась, чтобы я поехал на Кубу, где у одного из ее братьев был бизнес по экспорту и импорту. Он согласился взять меня на работу учеником и, естественно, готов был относиться ко мне как к члену семьи.

Одна добрая женщина организовала мне переезд в Марсель на рыбачьем корабле, который должен быть тайно пройти вдоль берега. В Марселе меня ждал билет в Гавану.

Я попрощался с семьей на закате, в небольшом порту.

«Хуан, береги себя и пиши, — напутствовала мама. — Будь хорошим и честным работником, всегда плати свои долги и держи слово».

Я смотрел на маленькую женщину с зелеными глазами и темными волосами, в которых было слишком много седины. Она не сражалась на фронте, как мой отец, но с упорством и храбростью день ото дня щедро отдавала жизнь за своих домочадцев. Мне хотелось запомнить ее облик навсегда, возможно, я видел ее в последний раз. Мы обнялись, и я долго гладил эту преждевременную седину в ее волосах.

В тот момент я спросил себя, кто восхищал меня больше: Роза-Мария или Пер. И не смог ответить.

Есть вопросы, на которые, сколько ни живи, ответа не найдешь.

И вот я поднялся на маленький корабль, который вез меня к свободе.

Понедельник

12

— Пойду проведаю Дугласа. — Хайме чувствовал беспокойство и стремился вырваться из кабинета.

— Хорошо, — ответила Лаура, озорно улыбнувшись. — Надеюсь, вернешься в хорошем расположении духа.

Хайме недолюбливал Дэниела Дугласа, своего коллегу по вице-президентству в аудиторском департаменте, но так как они находились на одной ступени иерархической лестницы, то могли обсуждать самые разные темы.

К счастью, они занимались совершенно независимыми областями. Хайме контролировал дистрибьюторскую деятельность: кино, видео, газеты, музыку и книги. Деятельность Дугласа была сконцентрирована на студии «Игл» и, соответственно, на производстве видео- и телефильмов. Их мнения во многом расходились, даже непосредственно в аудиторских вопросах.

Различия и темпераментные характеры заставляли их спорить чаще и горячее, чем следовало, иногда вынуждая их шефа, Чарльза Уайта, вмешиваться, чтобы разрешить какой-нибудь сложный вопрос.

Но сейчас эти разногласия отошли на второй план. Хайме очень хотел поговорить и поделиться своими переживаниями по поводу убийства Керта.

— Здравствуй, Хайме. — Секретарша Дугласа встретила его слишком уж радостной улыбкой.

— Здравствуй, Шэрон. — Он улыбнулся в ответ.

— Хочешь видеть Дэниела?

— Да.

— Боюсь, сейчас это невозможно. У него совещание, и я не могу его прерывать. — Из-за закрытой двери доносились громкие голоса. — Сказать ему, что ты заходил?

— Да, будь любезна. — И Хайме повернулся, чтобы уйти.

Как раз в этот момент открылась дверь, и из кабинета вышла красивая женщина с нахмуренным лбом и сжатыми губами. Это была Линда Америко, шеф одного из аудиторских отделов группы Дугласа. Она со злостью захлопнула дверь кабинета.

— Здравствуй, Хайме, — поздоровалась она, вымученно улыбнулась и, не дожидаясь ответа, пошла быстрым шагом по коридору.

— Я думаю, он уже свободен. — Шэрон насмешливо указала на дверь. — Все еще хочешь его видеть?

— Кстати, я только что о тебе думал, — сказал Дуглас оживленным голосом, прозвучавшим фальшиво.

— Почему?

— В связи с программой ротации кадров. Помнишь?

— Да, помню, но какое это имеет отношение ко мне? Хочешь поменять мне должность?

— Нет, ну что ты. Просто у меня есть хороший кандидат для твоего отдела. Хотя его надо будет повысить до главного супервайзера, конечно. У тебя ведь есть такая вакансия?

— Интересно. — Хайме был заинтригован. — Кто это?

— У этого кандидата экономическое образование и опыт аудитора и супервайзера. Энтузиаст, ответственный и хороший работник. — Дуглас говорил убежденно. — Наш шеф очень доволен работой этого человека и, я уверен, одобрит повышение.