Возвращение Каина - [80]

— Буду приходить с тобой каждый день.

В ответ она нашла его руку и незаметно пожала пальцы.

Они не достояли службу до конца и, оставив Олега у стены, тихо ушли из храма. Аннушка потянула Кирилла сначала к могиле Варвары Николаевны. Сирень уже отцвела, кусты вокруг оградки темнели пустой зеленью, но гранитный девичий лик все равно отсвечивал розовым.

— Знаешь, Кирилл, я навоображала себе жизнь, — призналась Аннушка. — Такую светлую, беззаботную… Это же естественно, правда? А теперь боюсь ее судьбы. Пока не знала, мне так хорошо было возле Варвары Николаевны. Я с ней разговаривала, как с сестрой, ну, или с близкой подругой… Придумала какую-то ерунду, будто я — это она в прошлом. Будто я снова родилась и у меня другое имя, фамилия. Это все из теории, что мы не первый раз на свете живем… Полина Михайловна рассказала мне о Варваре Николаевне, и я испугалась.

Она по-детски прижалась к Кириллу, залезла к нему под мышку, как птенец под крыло. Кирилл тихо рассмеялся:

— Чего же ты напугалась? А еще офицерская жена!

— Невеста, — поправила она. — И боюсь остаться невестой навсегда.

— Да почему же? Почему?

— Потому что мы только собирались пожениться — возникло препятствие! — с подступающими слезами в голосе проговорила Аннушка. — За ним еще… Мне чудится в этом рок. А Варвара Николаевна так и умерла невестой.

— Хорошо! — решительно сказал Кирилл. — Давай обойдем препятствие. Сегодня же пойдем и зарегистрируемся!

— Не в этом дело, Кирилл! — с внутренней болью вымолвила она. — Телеграфный столб можно обойти, а препятствия в судьбе не обойдешь. Ну как ты не понимаешь?

Кирилл встряхнул ее и развернул к себе лицом:

— Скажи, почему Варвара Николаевна умерла невестой?

— Зачем тебе это знать? Ни к чему…

— Нет, скажи!

— Но легче не станет, — заверила она. — Появится больше сомнений. Ты будешь думать…

— Я хочу знать! — отрезал Кирилл.

Аннушка помедлила, словно хотела уйти от разговора, пощипала зеленое семя с сирени, посеяла его в траву на задернованной могиле и все-таки нехотя сказала:

— Жениха Варвары Николаевны убили пьяные солдаты в семнадцатом году. Он был офицер, подпоручик, и отказался выдавать им винтовки. А у него были ключи. Он их взял и специально выбросил… Солдаты его убили и железную дверь сломали… Варвара Николаевна умерла от тоски. Ничем не болела, просто стала тихая и медленно угасла.

— И чего же ты боишься, глупая! — засмеялся Кирилл. — Ключей у меня нет, и меня не убьют за них пьяные солдаты. А ты никогда не умрешь от тоски. Со мной не умрешь. Ну уж если случится… Ты станешь жертвой моей ревности.

— Ты опять смеешься, а я говорю серьезно, Кирилл, — обиделась она.

— Я тоже серьезно, — сказал он, глядя мимо Аннушки. — Сегодня утром к нам входил Олег…

— Он не входил! — встрепенулась она. — Постучал, как всегда…

— Нет, он вошел, когда ты спала и ничего не слышала…

— Так…

— Он долго смотрел на тебя, а потом погладил твою руку. Не притронулся, а так, по воздуху, — он изобразил, как это было. — Я видел его лицо… Мой братец в тебя влюблен.

Она снова помедлила, набрала горсть семени с сиреневых гроздьев и вдруг подбросила вверх. На головы посыпался дождь…

— Я знаю об этом.

— Знаешь?

— Замечаю…

— И что же? Что?

— Мне это нравится, — Аннушка улыбнулась. — Ты совсем не разбираешься в женщинах!.. Знаешь, как приятно, когда кто-то на тебя смотрит с затаенной любовью, когда вздыхает… Когда ты можешь будоражить чье-то воображение!

Кирилл стиснул зубы: ее легкомысленность возмущала его еще сильнее, чем поведение брата.

— Но ты должна… как-то остановить это!

— Почему? — искренне удивилась она.

— Хотя бы потому, что Олег — мой брат!

— Мне очень жаль его, — призналась Аннушка и закрыла ладонью рот Кирилла. — Выслушай меня! Молчи!.. Я заметила это давно, еще когда мы первый раз пошли с ним в церковь. Он вдруг стал со мной откровенным, стал рассказывать о себе… Он вывалил на меня всю свою жизнь, все свое горе. Знаешь, есть такие люди, у которых любовь проявляется в бесконечном доверии. Они ничего не требуют взамен. Это странные люди… Они думают, что из своей откровенности в другой душе можно построить любовь. Они постепенно опутывают тебя своим доверием, своими глубокими тайнами; они потрясают этой откровенностью! А ты не можешь никому выдать их тайн, и поэтому между вами уже возникают отношения, какая-то связь… И они принимают это за ответную любовь! Молчи! — еще раз предупредила она. — Потому и жаль Олега… Мне кажется, он начал оживать. И теперь, если я отпугну его — раковина захлопнется.

Он убрал ее руку и твердо произнес:

— Когда-то это придется сделать.

— Я понимаю, — согласилась Аннушка. — У него впереди путь затворника. Монах — это ведь живой мертвец. И пусть он в той, не мирской жизни вспоминает эту… не как сплошной кошмар. Это же не так, правда? И в мирской жизни есть радости, счастье, удачи… Пусть у Олега будет и любовь. Мы же не имеем права лишать его любви! Конечно, он ее придумал, это его фантазия… Но все равно любовь!

— Чистый самообман! — не согласился Кирилл. — Знаешь, мне это знакомо. На первом курсе было что-то подобное…

— А у кого не было на первом курсе? — засмеялась она. — В любви всегда девяносто девять процентов самообмана. Если она — настоящая. И только потому мы никогда не можем сказать, за что любим своего избранника. Ну посмотри на себя! За что любить такую образину? Такого недоросля?