Возвращение к звездам: фантастика и эвология - [133]
По-видимому, что-то подобное происходит и в административных системах. С ростом количества управляющих элементов согласование позиций и интересов лиц, принимающих решения, поглощает все большую долю совокупного управленческого ресурса. В конце концов система теряет связь с реальным временем и, по сути, перестает функционировать как административная. Процессы идут сами по себе (и в одном темпе), система работает сама по себе (и совсем в ином, много меньшем темпе), а расплачиваться за возникающие административные диссонансы приходится за счет избыточной открытости системы. Проще говоря, золотом, железом и кровью.
Сказанное выполняется вне зависимости от того, с какой административной системой мы имеем дело. При росте сложности управляемой системы индуктивно растет сложность управляющей, то есть увеличивается число осмысленных и кем-то занятых позиций. С увеличением числа «игроков» длительность обсуждения решений увеличивается, как факториал числа игроков, и соответственно растет характерное время принятия решения. Между тем если исходная управляемая система усложняется, то есть если в ней растет число противоречий и/или их напряженность, частота процессов в системе увеличивается, а время реагирования на эти процессы управляющей системы, соответственно, должно уменьшаться. В результате управляемая система приходит в режим нарастающих колебаний, который разрушит или ее административную надстройку, или саму систему, или обе системы вместе.
Еще раз подчеркнем: непринципиально, именно является объектом управления и пытается играть роль управляющего субъекта. Речь может идти об администрировании баз данных, федеральных целевых программ, развития науки, территорий, корпораций… в любом случае при росте числа «игроков» возникает кризис управления и вытекающий из него кризис развития.
Представляется, что именно с таким кризисом столкнулось сейчас прогрессивное западное человечество, а вслед за ним и все подвергнувшиеся глобализации страны. Россия, как всегда, шла своим особым путем, но в том же направлении. Сегодня характерное время принятия стратегических решений в управленческих системах составляет приблизительно год[210], что примерно соответствует темпам макроэкономических процессов, но уже отстает от темпов политических процессов (0,1–0,2 года по опыту Грузии и Украины). Еще хуже обстоит дело с оперативно-тактическим уровнем управления, где характерные времена развития событий составляют часы, а реагирования на них — дни[211].
Практически, на тактическом уровне современный цивилизованный мир уже не управляется, что воспринимается населением и элитами как лавинообразное возрастание (катастрофы, террористические акты разного уровня и т. п.).
С появлением глобальных, то есть обладающих свойством втягивать в себя чужие смыслы когнитивных геокультурных проектов, в ближайшие годы резко возрастут характерные частоты гео- и социокультурных процессов. В результате властные элиты, что русские, что зарубежные, окажутся перед лицом прогрессирующего «схлопывания» пространства процессов, вообще не поддающихся управлению. Огромный мир, вершителями судеб которого они недавно были, представится не чем иным, как воплощением Хаоса.
И речь идет не о каком-то далеком будущем, типа «времени исчерпания запасов углеводородов» или «падения астероида». ВТЦ, «Норд-Ост», Мадрид и Беслан убедительно доказывают, что тактическое управление нарушено уже сейчас. Если нарастание сложности системы «человечество» идет с той же скоростью, что и демографический рост (а из общих соображений сложность должна расти быстрее), полная утрата управления произойдет в конце второго — начале третьего десятилетия XXI века.
Напомним, что ситуация, когда «верхи» не могут управлять ни по старому, ни по новому, указывает в лучшем случае на революционную ситуацию, а в худшем — на социальную катастрофу.
Единственная разумная возможность — резко изменить характерные скорости принятия решений. Сначала на уровне элит, затем — на уровне масс. Перейти от неспешного индустриального существования к быстрой жизни в «быстром мире».
Данная статья посвящена техникам «быстрого мира» и их сравнению с современными форматами жизни.
1. Как происходит потеря темпа? (на примерах из новейшей истории России)
Производство книг как версия сырьевой индустрии
Начнем наш анализ со специфического сектора российской экономики — производства книг. В свое время (конец 1980-х годов) именно этот сектор первым выстроил у себя систему рыночных отношений — с частными производителями, колебаниями цен, сверхприбылями, борьбой за потребителя. В настоящее время книжное дело находится в России в глубоком и долговременном кризисе, причем маловероятно, что рынок сможет сам — без помощи государства и не вследствие полного коллапса — из этого состояния выйти.
Прежде всего издательский рынок перешел в так называемую «олигопольную стадию», когда все доступное экономическое пространство разделено между несколькими (в данном случае тремя) крупными собственниками, заключившими между собой ряд картельных соглашений. Собственники контролируют основной пул авторских прав и розничную торговую сеть. В этих условиях появление на рынке нового игрока невозможно.
