Возвращение к жизни - [5]

Запах смерти и корвалола...

"У неё что-то сердечко стало пошаливать. И она решила его немного полечить... - причитала, всхлипывая тётя Вера. - Инга же в больницу своими ногами ушла, а в онкологическое отделение её на каталке увезли... Врачи сказали, что она могла бы еще долго прожить, лет десять точно, но сердечные лекарства... активизировали раковые клетки..."

Мама! Я как будто умер вместе с ней. Мне не хотелось ни есть, на пить, ни спать. Боль сжимала сердце. Грудь стянуло железными обручами. Я ничего не чувствовал, кроме боли. Я был как зомби. Меня о чем-то спрашивали - отвечал, что-то просили - давал, сказали: "Поезжай домой" - поехал. Приехал в столицу - встретил Витька из нашей группы. Он посоветовал напиться... И я пил, меняя бары и собутыльников. Не помню, как оказался сидящим на лавочке в одном из дворов...

Дождь, сначала мелкий, потом всё сильнее и сильнее, и пронизывающий до костей ледяной ветер, но нет сил сопротивляться...

Тонкие пальцы, тисками впившиеся в плечо, и голос: "Вставай, Ник, вставай"...

На смену холоду приходит жар, а с ним бред и видения... Пашка, уходящий от меня всё дальше и дальше. "Стой! - кричу ему. - Я с тобой!" А он, как не слышит, продолжает идти, оставляя следы на песке... "Не-еет!" - доносится издалека...

Нежные руки, словно освобождение, словно живительный бальзам. И голос. Знакомый, ласковый, воркующий. Такой голос может быть только у ангела.

***

Я в очередной раз проснулся, и долго лежал с закрытыми глазами, слушая тишину. Потом сел на кровати, огляделся. На стуле аккуратно разложены мои джинсы, рубашка, носки... Оделся. Всё чистое, постиранное, поглаженное. По телу разлилось блаженное тепло. Давно за мной никто не ухаживал. Мама всегда занята была.

Была. Мама...

Говорят, если горе с кем-то разделить, оно станет вдвое меньше. Неправда. Смерть - она, тем горше, чем человек был ближе тебе.

Погиб в автокатастрофе одноклассник. Жаль, хороший был парень.

Но когда убили друга... Вот только что мы с ним курили последнюю сигарету - одну на двоих, и его не стало. Шальная пуля пробила сердце, и он упал у моих ног, а сухой песок, равнодушно впитал его кровь. Я орал, до хрипа раздирая горло, проклиная ту войну, и слезы текли по моему запыленному лицу, оставляя две дорожки, как две цепочки наших следов на песке...

Но нет ничего горше, чем смерть матери. Не могу смириться с этой потерей.

Поплёлся на кухню. В голове крутились слова какой-то песни:

Ты мой ангел, ты - мой ангел!

С неба грешного сошедшая ко мне...<*>

Выпил кувшин воды. Кстати, куда подевался мой ангел?

Захотелось курить. Где моя куртка и барсетка?

Поискал. Не нашёл.

На столе в кухне видел какую-то мелочь. Подсчитал - на дешёвые сигареты хватит. Открыл дверь, а ключей-то нет. Ладно, я быстренько. Одна нога здесь, другая - там.

Вышел из подъезда. На другой стороне улицы магазин, а рядом - киоск. Вот и славно.

Как только купил пачку, сразу закурил. Кайф. Направился к дому, ничего не замечая вокруг. Немного пошатывало, а уши как будто ватой заложило.

- Тебя предупреждали, придурок.

Я не успел сообразить, что к чему, как получил сильнейший удар под дых. Второй удар - в челюсть - отбросил меня назад. Падая, боковым зрением увидел, что нападавших - трое.

Трое на одного. Занятно. В моём состоянии троих не осилить. Я свернулся клубком и закрыл голову руками. Били меня недолго и профессионально. Морду разбили в кровь, на теле ни одного живого места, но ничего не сломали, не повредили. Ясно. Просто хотели попугать.

- Второго предупреждения не будет.

Сразу вспомнился разговор в мерседесе.

"Ха! Не на того напали. Я не из пугливых".

С трудом поднялся, доплёлся до лавочки. Сел. Достал из кармана купленную пачку. Выругался. Сигареты безнадёжно испорчены. В сердцах смял пачку, бросил в урну и тут услышал сдавленный крик. Усилием воли поднял глаза. Передо мной стояла Катя в сером пальто с капюшоном, с бородавкой и в очках.

- Что с тобой? - спросила девушка и плюхнулась передо мной на колени, прямо на грязный, мокрый асфальт.

Я провёл тыльной стороной ладони по её щеке, оставив кровавый след. Видно, когда падал, содрал в кровь кожу на костяшках.

- Пойдём домой. Я дверь не закрыл. Очень курить захотелось.

Она приложила к моему лбу свои холодные пальчики. Я узнал их. Это они снимали боль, когда я метался в бреду. И голос. Если закрыть глаза - это голос моего ангела.

Катя...

Стоп.

Ангел, ухаживающий за мной? Я хоть и в бреду был, но... За мной ухаживала девушка... А парень? Её брат? Друг?

А был ли парень?

Да не было никакого парня! Это Катя. Конечно! За мной ухаживала Катя...

Все кусочки пазла встали на свои места.

А мальчики? Что им надо от Кати? Я упёртый, и теперь, пока не выясню в чем дело, не успокоюсь.

Физическая боль притупила боль утраты. Та никуда не делась, осталась внутри, но свернулась комочком в районе сердца и уже не выла, а тихонько поскуливала, как побитый щенок...

Я с наслаждением принял горячий душ, вытерся. Натянул джинсы и, накинув на плечи полотенце, вышел из ванны. Катя стояла в комнате, прислонившись к подоконнику, и внимательно следила за мной.

Подошёл к ней. Снял очки.