К его удивлению, сын взял его за руку и спустился с последней ступеньки. Он повел отца к кабинету и открыл дверь. Гэвин наблюдал, как Питер взобрался на лестницу, чтобы достать книгу с верхней полки, потом спустился вниз и начал листать страницы. В ней было помещено много иллюстраций, но с изображением птицы, оставленной у двери, пока не попадалось. Питер вопросительно посмотрел на отца. Гэвин понял, что с лестницы сын не смог рассмотреть птицу как следует.
– Продолжай искать, – сказал он, глядя на переворачиваемые страницы. – Вот она.
Они оба посмотрели на картинку. Надпись под ней гласила: сапсан.
– «Одна из известнейших хищных птиц, – читал Гэвин. – Убивает добычу в эффектном пикировании... из-за пестицидов под угрозой... насчитывается слишком мало...» Откуда она?
Питер посмотрел на отца, пожал плечами и приложил палец к губам.
– Итак, что мы делаем сейчас? – (Питер поставил книгу на место, снова взял Гэвина за руку и повел его обратно в холл к лестнице.) – Ты хочешь сказать, что мы, как послушные мальчики, отправимся сейчас в постель, потому что так велела Нора? – спросил Гэвин. На лице Питера появилось что-то наподобие мимолетной улыбки. Гэвин вздохнул. – Ну что ж, так и поступим. – Питер снова улыбнулся ему, что-то заговорщическое в его поведении согревало душу Гэвина. Он решился спросить: – Женщины?..
Они оба вздохнули, и на какое-то мгновение время и обстоятельства исчезли, отец и сын просто почувствовали себя двумя мужчинами, знающими себе цену и то, как необходимо быть осторожными с женщинами. Казалось, их связывала старая мужская дружба, существующая с незапамятных времен. Что-то подсказывало Гэвину, что чаша справедливости начинает склоняться в его сторону: сегодня ему было подарено больше того, на что он мог надеяться. Он положил руку на плечо сына, и они вместе стали подниматься по лестнице.
На следующее утро за завтраком Норы не было. Гэвин нашел ее в заповеднике. Она возилась с соколом.
– С ним все в порядке? – спросил он.
– Далеко не все. С птицей обращались ужасно. Ее хозяева оказались людьми, которые лишь ради забавы завели такую экзотическую птицу, позабыв об уходе за ней. – В ее голосе слышалась злость, но это была совершенно иная злость, не такая, с какой она набрасывалась на него во время их споров. Нора часто выказывала по отношению к нему раздражение, негодование, но никогда прежде он не слышал такой лютой ненависти, которую она адресовала тем, кто плохо относился к птицам и животным. – У него сломано крыло. И оно сломано уже несколько дней. Хорошо, малыш. Спокойно, сейчас... – Она повернулась к Гэвину: – Бедняга Перри, скоро ему станет лучше...
– Перри – потому, что он сокол-сапсан, да? – осмелился спросить Гэвин.
Она посмотрела на него.
– Никогда бы не подумала, что ты знаешь это. Хорошо, Перри. Успокойся. Еще немного.
– Откуда ты знаешь, что он жил у плохих хозяев? – спросил Гэвин. У него язык не поворачивался назвать птицу «Перри». – Может быть, он вообще жил на воле.
– Только не в этой местности. Он жил у людей, и, если бы я знала у кого, я пошла бы к ним с ружьем.
– Ты не собираешься вызвать ветеринара?
– Нет. Я могу сама вылечить сломанное крыло, а все остальное у него в порядке.
– Но ветеринар, возможно, слышал о пропавшей птице? – предположил Гэвин. Нора сердито посмотрела на него, промолчав. – Ты знаешь, у тебя могут быть серьезные неприятности, – сказал он с раздражением.
– Почему?
– Эту птицу явно своровали.
– Нет никаких доказательств, – сказала Нора с пренебрежением. – Он улетел. Его оставили на ступеньках дома. Сделал это кто-то, кто очень спешил и не мог ждать, пока мы выйдем. Я не слышала о краденой птице.
– А если бы слышала, то не выдала бы секрета?
Она зло взглянула на него.
– Ни у кого нет права держать такое существо в заточении и плохо с ним обращаться. То, что не должно быть «собственностью», не может быть украдено.
Он немного подумал, стоит ли с этим спорить, и тут же отказался от этой мысли. Нора по-своему видела мир, и спор с ней мог бы свести человека с ума. Гэвин ушел, ничего не ответив. Сделав несколько шагов, он обернулся. Все ее внимание было обращено к Перри. Казалось, она забыла о Гэвине.
После событий прошлой ночи он был в приподнятом настроении. Питер сам дал ему возможность хотя бы немного заглянуть в свои мысли, без какого-либо побуждения к этому. Обычно же Гэвин старался не упускать ни одного удобного случая, чтобы понаблюдать за сыном и лучше понять его. Когда Питер знал о его присутствии, делать это было бесполезно, так как мальчик сразу же настораживался. Но иногда Гэвину удавалось застать его врасплох, и результаты оказывались неожиданно хорошими. Так получилось, когда они пошли смотреть «Леди и бродяга».
– Пойдем? – спросил он Питера, разглядывавшего афишу в местной газете два дня спустя. – Это очень хороший фильм. – (Питер странно посмотрел на него. Его явно удивило то, что отец знает этот фильм.) – Я видел его в детстве, – добавил он, благодаря в душе тетушку, настоявшую на том, чтобы пойти в кино. Ему совсем не хотелось идти, так как он считал, что мультики – для «детей». А ему в то время было уже девять лет. Но, оказавшись в кинотеатре, он тихо наслаждался фильмом и не мог даже предположить, что когда-то в будущем этот фильм сослужит ему хорошую службу.
