Возвращение из отпуска - [7]

- Документы. - На них смотрели стволы автоматов. Замирая, Лорд дрожащими пальцами вынул пресс-карту. Черноусый офицер мельком глянул на нее и тут же вернул, отстраняя журналиста. - Ваши! - Лорд в ужасе взглянул на своего спутника.

Легин совершенно спокойно, с вежливой улыбкой протянул офицеру пустую ладонь.

Лорд пошатнулся, живот его схватил противный холод.

Тут произошло нечто очень странное. Офицер без тени удивления взял с ладони Легина нечто невидимое и раскрыл.

Сержант заглянул ему через плечо, кивнул и почтительно выпрямился.

Офицер вернул Легину невидимое и очень вежливо козырнул.

- Извините, сударь. Просим не обижаться: чрезвычайное положение...

- Я понимаю, - совершенно спокойно ответил Легин, приятно улыбаясь и пряча невидимое во внутренний карман пиджака. - Все в порядке, инспектор.

- Еще раз извините. - Полицейские очень почтительно откозыряли и торопливо ушли в дверь пикета. Пластиковая дверца захлопнулась, полностью слившись со стеной.

Пораженный Лорд вытаращил было глаза и раскрыл было рот, набирая воздух для вопроса, но Легин быстро взял его под локоть и потащил вдоль панелей, тихо говоря:

- Улыбайтесь, дружище, улыбайтесь. Все хорошо, все нормально.

Похоже, он не хуже Лорда знал, где находится бар "Три семерки"; не давая журналисту опомниться, он протащил его по краю зала до первого же поворота, свернул под указатель "Пешеходные транспортеры Западных секторов" и тут же встал на эскалатор, который споро потянул их вниз, в сторону Центрального яруса.

Лорд с трудом удержал равновесие, едва не уронив чемоданчик. За прозрачными стенами трубы эскалатора змеились красные и зеленые трубы и кабели.

- Легин, что это было? - выговорил наконец Лорд.

- Гипноз, - ответил Легин. Справа за стеклом сквозь паутину кабелей и труб замелькал залитый ярким светом простор Центра. - Обыкновенный гипноз.

- А почему я не видел того, что вы ему дали?

- А потому что вас я под контроль не брал.

Ошеломленный журналист закрутил головой.

- Невероятно.

- Да что вы, Йон. Это же детский фокус.

- Нет, невероятно. И что же вы ему показали?

- А я не знаю, - улыбнулся Легин. - Он увидел что- то значительное для себя. А что именно - я не знаю.

- Что, вы и через паспортный контроль так прошли?

- Да, - признался Легин.

- Потрясающе.

- Перестаньте, Йон. Меня этому на первом курсе учили.

Эскалатор вырвался из паутины труб и в сверкающей оболочке заскользил, снижаясь, над Центром - гигантским, не меньше Главного зала ожидания, пространством, где собраны были тысячи магазинов, магазинчиков, универмагов и супермаркетов, виртотеатров, дискотек, концертных и спортивных залов - словом, всего, что только могло служить к увеселению приезжего или же праздного портмена, а главным образом - к опустошению его кошелька.

Бар "Три семерки" находился прямо у выхода с двух разных эскалаторов и, видимо, поэтому всегда был полупуст: богатые бездельники искали места помоднее, а разного рода галактическим бродягам он казался слишком приличным.

Они сели у стеклянной стены, откуда видно было ближайшие кварталы Центра. Прямо напротив них сверкали неоновые переливающиеся огни какого-то варьете.

Подошел хмурый, смурной с утра официант.

- Что господам угодно?

- А чего-нибудь, - с великолепной портменской небрежностью откинулся в кресле Лорд. - С утреца хорошо бы пивка, верно?

Легин согласно кивнул:

- Какое у вас пиво, братец?

- Земной будвайзер, земной гиннес, из земных светлых - хайникен, - хмуро забормотал официант. - Наши: кронос, паритет, паритет светлый, сантори-порт...

- А-ххха, - перебил его Легин, и изумленный Лорд уставился на него: Таук заговорил, как истинный портмен, проводящий всю жизнь между Центром и Субурбией - протяжно и мягко. Никто бы не заподозрил, что Йон еще минуту назад слышал его острое, по-земному твердое произношение. - Принесите-ка нам по паре будвайзера, дружище. И сами выпейте кружечку за наш счет. И, если можно, рыбки там какой-нибудь...

- Будет сделано, - повеселевший официант умчался.

- Ну, вы даете, - восхитился Лорд. - Вы говорите, будто родились в Космопорте.

Легин засмеялся.

- А я и родился в Космопорте, Йон. Забыли?

- Тьфу, забыл, - смутился журналист. - Да-с. На старуху бывает проруха, а на Лорда склероз.

Легин взглянул за стекло. Обычно в это время - было около одиннадцати утра - улицы Центра начинали оживать, заполняясь сотнями туристов. Даже если сделать поправку на будний день, сегодня улицы были необычно пусты.

Еще бы: семьдесят пять процентов из ежедневных полутора миллионов туристов прибывает в Космопорт с планет Конфедерации.

Сейчас же все эти люди были лишены возможности передвигаться - проще сказать, интернированы.

А тем, кто прибывал в столицу с имперских планет, вряд ли так уж хотелось развлекаться в этот день.

В воздухе висело тягостное недоумение.

Столетия сосуществования. Столетия! Миллионы имперских подданных работали в Конфедерации, сотни тысяч учились. Многие едва ли не всю жизнь жили, скажем, в Солнечной системе, не меняя гражданства. Точно так же миллионы конфедератов жили и работали в Космопорте и на планетах Империи.

В последние столетия в Конфедерации практически невозможно было найти систематических проявлений антиимперских настроений. Об Империи можно было сказать почти то же. Разница заключалась в том, что нравы Конфедерации позволяли публиковать в газетах карикатуры и на Президента Галактического совета, и на Пантократора; в Империи если уж кто и шаржировался, то только не Пантократор.