— Марик, тебе уже двадцать, и куда ты тулишь спицу? — гневно интересуется толстая торговка Роза у своего непутевого сына, больше занятого идеей стащить с прилавка кусок дегтярного мыла, чем установкой серого от дождей и солнца навеса.
— Ой, вы только и знаете, что мучить мне мозги, — не остается в долгу худой, костистый, Марик. У него тоже болит голова, и всеми мыслями он находится в дальнем углу базара, где разливает пенное молодое вино грузин Гоги. Вино делают неподалеку, в темном сыром подвале, но Гоги клятвенно уверяет, что его привозят из Кутаиси фелюгой. Марик знает за подвал, но это его не тревожит. Его беспокоит, что Гоги не хочет дать в долг.
— Куда ты сунул кусман? Галамыжник? — визгливый голос матери ввинчивается в мозг помощника. — Тебя мало драл в детстве покойный папа?
Вопрос праздный и ненужный, поскольку отца своего Марик никогда не видел, впрочем, как и остальные дети доброй и отзывчивой Розы.
— Тьфу на вас, — оскорбленный Марик роняет в пыль неуступчивый навес. — У вас на уме одна коммерция. Пусть дети вшивеют, вам это все равно. Я не удивляюсь, если у вас и взамен сердца кусок этого поганого мыла.
Роза отпускает красную от загара руку на огромную грудь: — Кого я вскормила? Уму не понять, как поворачивается у этого дармоеда язык говорить такую гадость про свою маму? — она крутит свое необъятное, затянутое в ядовито цветастый ситец, тело во все стороны, стараясь найти поддержку. Но публика не обращает внимания на семейную сцену. К скандалам здесь все давно привыкли…
Георгий вздрогнул, проснулся и заморгал глазами, пытаясь сообразить, что мог значить столь яркий и четкий сон. Однако в голове было пусто и бездумно. — Ну и ладно… — решил он.
Но дольше заниматься психоанализом не пришлось. В темноте показались огни автомобиля, полосатый шлагбаум скрипнул, поднимаясь, и, перевалив через асфальтовый бугорок, с территории выползла легковушка. Машина скрипнула колодками и остановилась. Дверка распахнулась, и наружу выскочил Михаил. Он закрутил головой, явно, отыскивая кого-то. Эй, Георгий, замерз? Ты где?
Георгий встал и настороженно всмотрелся в авто: "Что-то мне это непонятно…" — однако, подал голос: — Здесь я.
Напарник коротко бросил что-то водителю и торопливо подбежал к спутнику: — Пляши, Георгий, отыскала твое барахло… И документы…
Опережая вопрос, кивнул на стоящее у обочины авто: — Этот, как его, Семен. Нормальный парень. Мы с ним доболтались… Он в Москву едет. Согласился нас с собой взять. Я ему про тебя ничего не сказал, — поторопился уведомить он товарища. — Просто денег ему надо. Три сотни заломил. Но я, уж извини, пообещал. Сказал, что кореш в гости приехал… Ну, он и согласился.
— Вон оно как? — Георгий всмотрелся в темный силуэт. — Ну, значит, судьба. Идем. Ты вперед, а я следом. Стараясь держаться в тени шагающего первым приятеля, Георгий протиснулся на заднее сиденье и глухо поздоровался.
— Здравствуйте, — явно, не узнав его, поздоровался рулевой. — Михаил сказал, три сотенки. Согласны?
— Добро, — кивнул головой Георгий, отодвигаясь в сторону от зеркала заднего вида. — Многовато, но пусть. Ехать нужно.
— Да, уж. Отсюда никто дешевле не повезет. Тем более — ночью с трассы, — словоохотливо подтвердил Сеня. Я, извини, конечно, и сам бы не взял. Но за тебя тетя Маша попросила. А еще деньги во как нужны. Позарез.
— А что, платят мало? — поинтересовался Михаил, усаживаясь рядом с водителем.
— Тачку в кредит взял, — легонько хлопнул по матовому пластику торпеды рулевой, переключив скорость. — Рассчитывал дельце одно провернуть, да не задалось, теперь вот хоть плачь.
Машина ходко выскочила на федеральную трассу и понеслась по автостраде по направлению к столице.
Мерный рокот мотора, тепло от печки. Георгий, которому вовсе не хотелось ломать случайный уют, резко выдохнул, настраивая себя на рабочий лад.
— Эй, друг. Тормозни, пожалуйста. Приспичило. Пока ждал — подмерз. Почки у меня… На секунду…
— Гм, — выразив явное неодобрение, водитель тем не менее сбросил скорость. — Давай, только быстро, — распорядился он, свернув на обочину.
— Да я успею. Ты, лучше, сам не налей, — Георгий плавно вытянул висящий возле водительской дверцы замок ремня безопасности. Ловко накинул на голову рулевого и притянул импровизированную петлю к подголовнику. — Ты мне, Сема, лучше, сам скажи. А то весь салон уделаем. Кому это ты сообщение давал? О том, что хозяйка в три уезжает. Ну?
Водитель захрипел, дернулся и уставился на лицо, отразившееся в лобовом стекле: — Иван?
— Узнал? Молодец.
— Кормилец-то мой сберегли? — поинтересовался Георгий у застывшего на пассажирском сиденье Михаила.
Тот недоуменно помотал головой, но сориентировался и выдавил: — В сумке все…
— Вот и славно, — голос Георгия приобрел непередаваемую интонацию блатного отморозка. — Мелкий. В три пакета аккурат уместится, — деловито оценил он комплекцию Семена.
Видя, что клиент дозрел, ослабил натяжение. Скинул петлю и протянул ремень Михаилу: — Пристегни паренька — Правила нарушать негоже.
— Ты, Сема, не мечтай, далеко убежать не сумеешь, — на всякий случай предупредил он. — Пуля догонит.
