Возвращение Иржи Скалы - [25]

Шрифт
Интервал

Пальцы Иржи незаметно нажимают клавиши, он тотчас спохватывается: не заиграть бы какую-нибудь мелодию, которую он прежде играл дома! Иржи начинает русскую песню, ту самую, что пел майор Буряк, когда они возвращались из штаба. Иржи хочет уверить себя, что на душе у него легко, но какое-то неясное чувство гнетет его. Хорошо бы заглушить это чувство музыкой, заиграть громко… Уже несколько месяцев он не играл на рояле. Кажется, что кто-то глядит на него. Иржи быстро поворачивается на вращающемся стуле.

Карла вошла тихо, как призрак, и, поставив на стол дымящийся чайник, смотрит на гостя. Растерявшись, Иржи с громким стуком захлопывает крышку рояля. Карла стоит рядом, спокойная и молчаливая.

Наконец Иржи понял, что его смущает, — ее спокойствие. Ведь он пришел с такой вестью… Она могла бы все-таки…

— Два кусочка? — прерывает Карла его раздумье.

— Без сахара, пожалуйста, — шепчет он, все еще растерянный.

— Как Иржи, — с улыбкой говорит она.

— Да… в самом деле… я припоминаю… он тоже пил без сахара, — желая скрыть смущение, Скала наклоняется над чашкой. — Чудесный чай… у него аромат домашнего очага.

— Теперь вы будете пить его часто, господин капитан.

— Не знаю… — Скала смущается еще больше.

— Будете! — Карла смотрит на него в упор. — Ведь здесь у вас есть жена, есть сын!

— Карла! — Скала вскакивает, но тотчас же овладевает собой. — Постойте, куда же вы? — спрашивает он, видя, что жена встает и идет к двери.

— Придется впустить собаку, — улыбается она. — Покоя от нее нет, все время скребется у двери.

— Отстань, отстань, старый! — защищается Скала от радостно прыгающего на него пса. — Карла, ты… Оставь меня в покое, Жук! Так ты знала, Карла?

— С первой секунды, — кивает жена. — Жук залаял, и я выглянула в окно. Нетрудно было узнать твою походку, движения, голос.

Скала гладит пса, он и сам не понимает, почему же он не обнимает жену, не ласкает ее. «А я-то, неблагодарный, даже ни разу не вспомнил тебя, Жучок!» — думает он.


Насколько иначе представлял себе Иржи свое возвращение и первые дни дома!

Капитан Скала задумчиво глядит в окно поезда на клубы утреннего тумана и не может отделаться от странного чувства одиночества. Оно овладело им, когда он проснулся около полуночи и тихонько, чтобы не разбудить Карлу, стал собираться в дорогу. Он едет к родителям и к сыну. Едет, как ни странно, один. Уже сам факт, что мальчик живет у стариков, а не с матерью, удивил Скалу. Но он не показал и виду.

Конечно, Карла уже не тихая учительница, чья жизнь ограничена семьей и школой. Она работает на ответственном участке в краевом комитете компартии. У нее нет времени, чтобы съездить к сыну даже по случаю возвращения Иржи. В разлуке Карла представлялась Скале трепетной ланью, прелестной девушкой, с лицом, озаренным милой улыбкой. А сейчас он увидел умную и рассудительную женщину; как только улеглось первое волнение, она уверенно и спокойно принялась обсуждать вопросы, о которых сам Скала еще не отваживался и подумать.

— Ты, конечно, останешься в армии, — деловито заявила она в первый же вечер.

Что было ответить? Иржи не знал. Армия уже существует или только создается? Найдется ли место для него, летчика, может ли он со своей наружностью вообще рассчитывать на службу в кадрах?

Скала молчал. Его чуточку передернуло, когда Карла привычным жестом закурила сигарету. Этот жест не понравился ему даже больше, чем самый факт, что она курит. Правда, пепельницу с окурками он заметил еще раньше. Прежде она не курила…

Карле даже не пришлось объяснять мужу, почему она отослала ребенка к дедушке с бабушкой. Чтобы понять это, достаточно было заглянуть в ее распорядок дня. Комитеты, комиссии, заседания!

— Боремся! — улыбнулась она в ответ на его удивление и прибавила: — Скоро будет еще труднее. Приближаются выборы.

Рядом с ней Скала показался себе ничтожеством. Он даже покраснел, подумав о своей никчемности. А когда он краснел, шрамы на его сшитом лице начинали болеть…

Его лицо! Случайно или не случайно Карла так поспешно погасила свет в их первый вечер. Ерунда! Просто уютнее, когда светится только шкала радиоприемника. Они уселись, держась за руки, как влюбленные. Когда-то они любили сидеть так, и Карла напомнила об этом, выключая свет. Не случайно! Иржи вздрогнул тогда и сейчас еще вздрагивает при одном воспоминании об этой минуте.

Как хорошо она сказала в первые минуты свидания: «Самое прекрасное в Иржи было не лицо». Это так тронуло его тогда! Еще сейчас Иржи чувствует, как радость, словно искра, вспыхнула в его сердце. Карла — ангел, настоящий ангел, подумал он, все еще представляя себе Карлу прежней ланью. А сейчас он уже знает, какой она стала умной, уверенной и рассудительной…

Но это же самоистязание! Психоз какой-то! Если бы Карла страдала, это мучило бы его, но она не страдает, и это ему не по душе! Чего же ему нужно, черт подери?!

Что плохого в том, что Карла сумела умно и тактично облегчить трудный разговор? Как хорошо ответила она на его глупую фразу о том, что, быть может, собственный сын испугается Скалы. «Если бы даже и так, — сказала она, — разве можно сердиться на него за это?»


Рекомендуем почитать
Слушается дело о человеке

Аннотации в книге нет.В романе изображаются бездушная бюрократическая машина, мздоимство, круговая порука, казарменная муштра, господствующие в магистрате некоего западногерманского города. В герое этой книги — Мартине Брунере — нет ничего героического. Скромный чиновник, он мечтает о немногом: в меру своих сил помогать горожанам, которые обращаются в магистрат, по возможности, в доступных ему наискромнейших масштабах, устранять зло и делать хотя бы крошечные добрые дела, а в свободное от службы время жить спокойной и тихой семейной жизнью.


Хрупкие плечи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ты, я и другие

В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..


Мамино дерево

Из сборника Современная норвежская новелла.


Свет Азии

«Эдвинъ Арнольдъ, въ своей поэме «Светъ Азии», переводъ которой мы предлагаемъ теперь вниманию читателя, даетъ описание жизни и характера основателя буддизма индийскаго царевича Сиддартхи и очеркъ его учения, излагая ихъ отъ имени предполагаемаго поклонника Будды, строго придерживающагося преданий, завещенныхъ предками. Легенды о Будде, въ той традиционной форме, которая сохраняется людьми древняго буддийскаго благочестия, и предания, содержащияся въ книгахъ буддийскага священнаго писания, составляютъ такимъ образомъ ту основу, на которой построена поэма…»Произведение дается в дореформенном алфавите.


Любящая дочь

Томмазо Ландольфи очень талантливый итальянский писатель, но его произведения, как и произведения многих других современных итальянских Авторов, не переводились на русский язык, в связи с отсутствием интереса к Культуре со стороны нынешней нашей Системы.Томмазо Ландольфи известен в Италии также, как переводчик произведений Пушкина.Язык Томмазо Ландольфи — уникален. Его нельзя переводить дословно — получится белиберда. Сюжеты его рассказав практически являются готовыми киносценариями, так как являются остросюжетными и отличаются глубокими философскими мыслями.