Возвращение: Души теней - [68]

Возобладал здравый смысл, и, когда Стефан открыл глаза, она склонилась к нему, притворившись, что лежит у него на груди, улыбнулась и попыталась пригладить волосы. Успокоенный Стефан улыбнулся ей в ответ. Как будто он мог стерпеть все что угодно, лишь бы не сделать ей больно.

— Дамон был бы более практичным, — поддразнила она его. — Он бы позволил мне плакать, потому что, по большому счету, здоровье важнее всего. Он бы молился о… — она задумалась, а потом рассмеялась, заставив Стефана улыбнуться в ответ, — понятия не имею. Не думаю, что он вообще может молиться.

— Наверное, нет. Когда мы были молоды — и были людьми — у городского священника была трость, которую он пускал в ход, только чтобы наказать провинившихся юнцов — опираться на нее ему не требовалось.

Елена подумала о хрупком мальчике, прикованном к скрывающей тайны каменной стене. Была ли там религия, запертая за своей дверью, как в водонепроницаемом отсеке подводной лодки? Лодки, в которой он хранил все, что было ему дорого? Она не стала спрашивать у Стефана, вместо этого сказала самым тихим мысленным «голосом»:

«О каких бы еще практических вещах вспомнил Дамон на твоем месте? Я говорю, скажем, о побеге из тюрьмы».

— Побег? Ну, во-первых, вы должны хорошо изучить город. Меня привели сюда с завязанными глазами, но, поскольку они не способны превратить вампира в человека, я мог пользоваться другими чувствами. Город размером примерно как Нью-Йорк и Лос-Анджелес вместе взятые.

— Ничего себе, — заметила Елена.

— К счастью, нас интересует только юго-западный район. Городом управляют Стражи — но они пришли с Другой Стороны, а демоны и вампиры здесь, давно поняли, что люди боятся их намного больше. Сейчас в городе власть поделена между двенадцатью-пятнадцатью замками или поместьями, и каждому поместью принадлежит огромная территория за пределами города. Они производят собственные уникальные продукты и продают их. Например, вампиры делают черномагическое вино.

— Понятно, — сказала Елена, которая не поняла ничего, кроме черномагического вина. — На самом деле нам надо знать, только как добраться до Ши но Ши, твоей тюрьмы.

— Ну да. Самый простой способ — найти квартал кицунэ. Ши но Ши — это группа зданий, самое большое лишено крыши. Оно изогнутое, но с земли этого не видно.

— Оно похоже на Колизей? — перебила его Елена. — Приходя к тебе, я вижу город с высоты птичьего полета.

— То, что выглядит как Колизей, и есть Колизей, — улыбнулся Стефан. По-настоящему улыбнулся. Он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы улыбаться. Елена молча радовалась.

— Итак, чтобы вытащить тебя отсюда, мы должны пройти от Колизея к воротам в наш мир, Но чтобы освободить тебя, нам нужно кое-что найти, а оно может находиться на другом конце города.

Она попыталась вспомнить, говорила ли когда-нибудь Стефану о лисьем ключе. Если нет, лучше бы этого и не делать.

— Тогда бы я нанял проводника из местных, — уверенно сказал Стефан. — Я не знаю города, мне известно только то, что говорят охранники, и я не уверен, могу ли им доверять. Но низшее сословие — обычные люди — скорее всего знают то, что тебя интересует.

— Отличная идея, — Елена призрачным пальцем рисовала невидимые узоры у него на груди. — Дамон делает все возможное, чтобы помочь нам.

— Я ценю уже то, что он пришел сюда, — задумчиво сказал Стефан, — он держит свое слово, да?

Елена кивнула. В глубине сознания мелькнула мысль: «Данное мне слово позаботиться о тебе. Данное тебе слово позаботиться обо мне. Дамон всегда держит слово».

«Стефан, — она снова передавала мысли в его разум, чтобы сохранить информацию в тайне, — ты должен его увидеть, правда. Когда я накрыла его Крыльями Искупления, его жестокость исчезла. А Крылья Очищения разбили камень, окружавший его душу. Не думаю, что ты можешь себе представить, каким он был. Идеальным… обновленным… А потом, когда он заплакал…»

Елена почувствовала три эмоции Стефана, попеременно бравшие верх друг над другом. Невозможность поверить в то, что Дамон может плакать, хотя Елена и говорила об этом. Вера и удивление — когда он увидел ее воспоминания. И наконец потребность утешить ее — при виде Дамона, измученного раскаянием. Дамона, которого больше никогда не будет.

— Он спас тебя, — прошептала Елена, — но он не стал спасать себя. Он даже не торговался с Шиничи и Мисао, просто отдал им все свои воспоминания о том времени.

— Возможно, они причиняли ему слишком много боли.

— Да, — Елена ослабила мысленные заслоны, чтобы Стефан мог почувствовать боль созданного ею нового и совершенного существа, осознавшего свою былую жестокость и предательство. Даже обладателю самого сильного духа нелегко справиться с таким. — Стефан? Я думаю, ему очень одиноко.

— Да, ангел мой. Думаю, ты права.

Елена надолго задумалась, а потом все-таки рискнула:

— Стефан, я думаю, он не понимает, как это — когда тебя любят.

Пока он обдумывал ответ, она сидела как на иголках. Ответил он очень медленно и мягко:

— Да, ангел мой. Думаю, ты права.

Как она любила его! Он ее всегда понимал. Он был самым храбрым и нежным и верил ей, когда это было нужно.

— Стефан? Можно мне снова остаться на ночь?