Возвращение домой - [21]
— Да, действительно, Джулия Андерсон растила тебя. Я понимаю, ты считаешь ее своей матерью. Так и должно быть. Но родила тебя я, Сара.
Внезапно желание смеяться пропало. Сара уставилась на Эвелин Кэтчем. Ее грудь сдавило.
— Но… это значит… нет. Нет. Этого просто не может быть! Это ошибка, перед вами не та Сара Андерсон.
Эвелин и Рурк переглянулись.
— Неужели Андерсоны никогда не говорили тебе, что ты их приемная дочь?
— Конечно, нет. — Из-за паники, поднявшейся в душе Сары, ответы вылетали скорее, чем ей хотелось. — Да и с какой стати? Я не была удочерена. Родители сказали бы мне, если бы на самом деле…
«Но собственно, почему «сказали бы»? Особенно отец?» Вопросы распирали ее, роились, как злые осы, Сара хотела знать ответы.
Как глупо! Конечно, они должны были ей сказать. Сара потрясла головой, с трудом выровняла дыхание и успокоила разбушевавшееся сердце. Нет, этого она не может принять. Не может! Эвелин Кэтчем ошибается. Конечно, ошибается. Точно. Какое-то страшное недоразумение.
— Да, похоже, они ничего не объяснили. Сара, Андерсоны тебя удочерили. Ты мой ребенок.
— Нет…
— Если хочешь доказательств, изволь. — Эвелин взялась за лежавшую на краю стола папку, открыла и достала несколько листков. — Здесь копия твоего свидетельства о рождении. Это отпечаток моего пальца и твоей ножки. Вот договор между Эдгаром и Джулией Андерсон и мною, мы все подписали его через три месяца после твоего появления на свет. Остальные бумаги об удочерении.
Эвелин раскладывала листки на кофейном столике, давая возможность Саре изучить их.
Сара смотрела на документы, как на клубок шипящих змей, и даже не попыталась прикоснуться к ним.
— Документы могут быть поддельными.
— Да. Могут. Но они настоящие. Уверяю тебя. Конечно, здесь копии, но оригиналы лежат в моем сейфе. Однако если ты захочешь проверки и экспертизы, можно сделать.
Грудь Сары сдавило так сильно, что она не могла дышать. Ледяной комок образовался в животе, ее трясло. Она была на грани истерики. Ее хваленое самообладание, казалось, дало сбой.
И это испугало ее почти так же сильно, как оскорбительное спокойствие Эвелин Кэтчем. Сара решила ухватиться за выработанную годами манеру держаться, надеть на лицо защитную маску привычного имиджа — спокойствие, элегантность, сдержанность.
Пальцы, вцепившиеся в обитый шелком диван, побелели, и она заставила себя расслабиться. Пальцы выполнили ее команду — один за другим они расстались со спасительным шелком. Девушка с упреком посмотрела на Эвелин.
— Зачем вам это? Даже если я… — она мельком взглянула на бумаги, разложенные на кофейном столике, — даже если я та, за кого вы меня принимаете, правда, я ни на секунду в это не поверила, зачем понадобилось тащить меня сюда и все рассказывать? Какой смысл?
— Во всяком случае, не из желания острых ощущений, уверяю тебя. Я понимаю, ты взволнованна, Сара, мне очень жаль, но у меня нет другого выхода.
Эвелин говорила спокойно, не отрывая зеленых глаз от Сары. Саре хотелось и смеяться, и плакать, она была близка к истерике. Да нет, разве можно в это поверить!
Чувства Эвелин к женщине, сидевшей перед ней, к дочери, которую она видела впервые, были надежно скрыты под маской спокойствия. Их не выдавали ни лицо, ни голос. Она откинулась на спинку элегантного кресла времен королевы Анны, положив руки на колени, красиво закинув ногу на ногу и слегка покачивая ею.
— В общем-то я вызвала тебя, чтобы поговорить о подарке, который хочу преподнести.
Сара понимала толк в моде и стиле, ее бизнес предполагал умение распознавать мастерство и способность оценить его. В Эвелин Кэтчем абсолютно все: идеально уложенные волосы, безупречная, но сдержанная косметика, бриллиантовые кольца на изящных пальцах, ухоженная кожа и покрытые лаком ногти, скромное, но элегантное платье, итальянские туфли-лодочки, простая, но изящная нитка жемчуга на шее и соответствующие серьги — буквально все кричало о больших деньгах и прекрасном вкусе. Но главное… о власти.
— Подарок? Какой подарок? — Сара подозрительно смотрела на эту странную женщину.
— Ты мой единственный ребенок, Сара. А поэтому — наследница по крайней мере части «Эв косметикс».
— Наследница! Внезапное чувство вины после стольких лет?
Сарказм и грубость не были в характере Сары, но натянутые нервы требовали отреагировать на происходящее.
Эвелин Кэтчем даже не моргнула.
— Нет.
Отрицательный ответ прозвучал без колебаний, в тоне не угадывалось и капли бравады. Она смотрела на дочь без тени раскаяния или гнева. Напряженность Сары, ее разочарование достигли наивысшего предела.
— Тогда зачем вам делать меня своей наследницей?
— У меня на то свои причины. Впрочем, не важно, достаточно того, что я готова подарить тебе часть акций.
— Но если это так, вы могли бы просто включить меня в завещание. Зачем понадобилась встреча?
— Я не могу ждать дня своей смерти, чтобы передать тебе… Владеть акциями — твое право по рождению. А поскольку ты получишь часть «Эв косметикс», то было бы разумно узнать, что ты наследуешь, и умно распорядиться этим. — Она изящно подняла одну бровь. — Как деловая женщина, я уверена, ты понимаешь, наследство — не только подарок, но и ответственность.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.