Возвращение чудес - [47]

— В сундуке, — барон добродушно похлопал своего коня по шее. — Ты прослушал. Упоминая длинный путь, я говорил об удобствах, а не наоборот. Что касается разбойников, то некоторые «лесные братья» прилично стреляют из луков. Как тебе понравится стрела в глазу?

Бенедикт презрительно дернул уголком рта:

— Это рванье, завидев рыцарей, прячется в самые дальние берлоги и трясется от страха.

Этвик широко улыбнулся:

— Это рванье четыре года назад разгромило армию графа Оро. А пять лет назад они ограбили хорошо охраняемый караван одного купца. Так что смелости им не занимать, можешь мне поверить.

— В отличие от барона Этвика? — довольно нагло уточнил Бенедикт.

Нахмурившись, барон резко сменил тон:

— Хватит! Я знаю, что почтение не в ходу у королевских холопов, но все-таки не забывайся. Ты все еще на моей земле. Как бы там ни было, я дал тебе кров и коня.

Удивительно, однако эти слова возымели действие. Рыцарь замолчал и даже слегка покраснел.

— Отвага уместна там, где без нее не обойтись, — продолжал Этвик серьезно. — Можно пытаться переплыть реку прямо в доспехах, но для этого требуется скорее глупость, чем мужество. Разница есть?

Естественно, подумал я. Разница всегда есть, только она ведь скорее в голове конкретного человека, а не на самом деле. На то, что для мальчишки настоящее мужество, взрослый смотрит со снисходительной усмешкой, учитывая незрелость юного ума. Две совершенно непохожих точки зрения… и чья верна?

Фраза барона настроила меня еще более критично. С чего это он взялся учить Бенедикта, когда еще вчера и смотреть в его сторону не очень-то хотел? Может, у него действительно благие побуждения, однако взглянем-ка на это по-другому. Что произошло в последние секунды разговора? Этвик заткнул рот главному оппоненту (потому что мы-то с бароном больше сотрудники, чем враги), а затем изящно подвел меня к нужному ответу. Теперь настаивать на том, чтобы ехать короткой дорогой, означает выставлять себя глупцом. А спорить с хозяином, ставя под сомнение его слова, мне тоже как-то не пристало… Хитер, старый лис!

Ожесточенно наморщив лоб, я делал вид, что размышляю. На самом деле мне очень хотелось, чтобы Бенедикт заговорил снова, но рыцарь мои мысли почему-то не улавливал. Он погрузился в долгое молчание, разглядывая окрестности. Кони переступали с ноги на ногу. Этвик ждал. Что ж. Значит, ход все-таки за мной.

— Разбойники… — произнес я задумчиво. — «Лесные братья»… Мне кажется, они нападают лишь в тех случаях, когда есть чем поживиться, не так ли? Несколько рыцарей, от которых, кроме хорошей драки, ждать нечего, их вряд ли привлекут. Мы же не тащим с собой драгоценности… Или за владениями графа Оро царит полный беспредел? Грабят всех прохожих без разбору?

Барон неопределенно пожал плечами — ему мой ответ явно не понравился. Что касается Бенедикта, то он вновь откликнулся.

— Совсем нет, — заметил рыцарь уверенно. — Там многие ездят, некоторые купцы даже не нанимают дополнительную охрану. Мы по пути сюда ночевали с такими. Отец, сын и двое слуг.

Есть! Молодец, старина капитан отряда! Неопределенным предостережениям Этвика наконец противопоставлены свидетельские показания. Что скажешь, барон? Уж купцам-то в расчетливости не откажешь, вопрос о мужестве и глупости отпадает тут сам собой как второстепенный.

— Значит, ты хочешь ехать на север? — уточнил Этвик у меня, игнорируя высказывание Бенедикта.

Я дернул плечами:

— Тебе лучше знать эти земли. Но раз ты предоставил выбор мне, то для тебя самого он особого значения не имеет, правильно? Ты спрашивал моего мнения — вот оно: я бы предпочел северный путь.

Лицо барона осталось непроницаемым. Он только еще раз медленно окинул взглядом окрестности, словно ожидал, что я передумаю.

Хм, и все-таки любопытно, стоило ли городить огород. Мне по-прежнему не давала покоя мысль, что мои подозрения абсолютно беспочвенны. Да и вообще лучше было бы не упрямствовать, а следовать разумным советам. В конце концов Этвик мне скорее друг, а Бенедикт — скорее враг.

О чем же он размышляет, этот барон? Колеблется?

— Но, возможно, есть какие-то особые причины, чтобы направиться к востоку? — спросил я просто.

Этвик вполне натурально задумался — на его лбу даже появились бороздки морщин.

— Особые? Наверное нет. Во всяком случае, вот так сразу не придумываются, — его губы растянулись в добродушной улыбке. — Пристрастие к хорошему вину ты вряд ли назовешь особой причиной. Итак, решено! Север!

Присвистнув, он ударил каблуками сапог по бокам коня. Тот всхрапнул и сорвался с места, таким образом уж наверняка прекращая любые возможные дискуссии.

Ну что ж. Если в подобные моменты следует говорить что-нибудь громкое и величественное, то пусть будет «Жребий брошен!» (Позаимствовав эту фразу у Юлия Цезаря, я не без иронии отметил еще одно любопытное свойство знания: оно, оказывается, вполне способно заменять мышление. И в самом деле: чем ломать голову над чем-то новым, можно просто запастись умными цитатами на каждый день… Кстати, великий поборник цитирования — Сенека — был грандиозным лентяем.)

На востоке вовсю полыхала заря, но до севера сияние еще не дошло. Там по-прежнему держалась темная, невыразительная дымка. Она скрадывала расстояние и делала холмистый ландшафт весьма однообразным на вид. По-утреннему сероватая зелень склонов, совершенно разные, но тем не менее чем-то похожие друг на друга кусты и деревья, разбросанные здесь и там… Среди этих холмов нам предстояло ехать несколько дней.