Возвращение чудес - [40]

Загромыхали цепи: перед нами опускался мост.

Спустя несколько секунд мы уже выехали из замка. Барон и я впереди, свита сзади, в каком-то своем порядке. И охота им всюду таскаться за своим сеньором?

После полутьмы дворика здесь было непривычно ярко. Восходящее солнце щедро поливало светом местность. Одинокие деревья отбрасывали длинные тени. Желтоватый песок дороги просто сверкал. Я невольно прищурился.

— Вот дьявол! — приглушенно ругнулся Этвик.

Проследив за его взглядом, я понял, почему. Навстречу нам топал мой давний приятель. Бенедикт де Пассо собственной персоной. Какая встреча!

Он уже не выглядел таким самоуверенным, как тогда, перед поединком с бароном. Ножны на поясе отсутствовали, коричневая рубашка из хорошей ткани, раньше опрятная, теперь хранила на себе следы ночевки в траве. Брюки были тоже изрядно помяты, кое-где на них прицепились пушинки и мелкие колючки, которые следовало долго и тщательно отчищать. Из оружия при моем похитителе остался только нож на поясе. Картину дополняла небольшая кожаная сумка, переброшенная через плечо. Не оборванец — это точно, но уже и не надменный воин, гордящийся рыцарским званием.

Мы с бароном подъехали к нему и, не сговариваясь, остановились. Бенедикт хмуро осмотрел Этвика, проигнорировав меня.

— Именем Господа прошу твоей милости, — произнес он, четко выговаривая каждое слово. Очевидно, фраза была подготовлена заранее. — Взываю к твоей дворянской чести.

Услышав такое вступление, барон изрядно удивился:

— Что стряслось? Какая козявка тебя укусила этой ночью, что ты заговорил подобным тоном?

Капитан не обратил внимания на издевку.

— Прошу вернуть колдуна в мое распоряжение. Я должен доставить его во дворец.

— Ну хорошо, — Этвик поерзал в седле, — тебе нужен знахарь. Вот он, рядом со мной. Почему ты обращаешься ко мне? Спроси его самого, хочет ли он ехать к королю, или возвращаться в твое распоряжение.

— Он колдун, — упрямо возразил мой похититель. — Он продал душу Сатане и лишь сеет смуту среди людей. Его руками Враг Человеческий творит зло. Давать кров такому человеку и опасно, и греховно.

— Стоять у меня на дороге тоже опасно, — заметил барон. — А кто определил, что он является колдуном? Кажется, до решения инквизиции такие вопросы остаются открытыми. Если, к примеру, я скажу, что ты колдун, то мне можно сразу тебя и хватать?

Бенедикт побледнел:

— Я не колдун, я рыцарь.

— Наш знакомый, знахарь Азар, тоже рыцарь, — Этвик вежливо кивнул мне. — И тоже утверждает, что он не колдун. Вот так совпадение! И кому будем верить?

— Епископ Милны дал свое согласие на то, чтобы Азара доставили в столицу, — капитан говорил сейчас быстро, сбиваясь; словно оправдывался. — Там этот колдун должен будет пройти испытание. И если он перед Богом чист, то его не посмеют задерживать.

Какие интересные детали! Не посмеют значит?

— Позволь, — барон продолжал потешаться, — скажи-ка на милость, какое отношение епископ Милны имеет к моему гостю? Пусть разбирается в своей епархии. У нас тут епископов тоже хватает. Один живет совсем недалеко, в двадцати верстах отсюда. И прекрасно справляется со своими обязанностями, смею заверить. Вино я всегда покупаю или у него, или у аббата де Бре.

Очевидно, «справляться со своими обязанностями» для Этвика означало прежде всего делать хорошее вино. Я невольно ухмыльнулся.

Хотя речь шла обо мне, сам я наблюдал всю беседу исключительно со стороны. У барона с утра, по-видимому, было хорошее настроение, и он терпеливо выслушивал все доводы моего старого знакомца. А потом придирался к ним. Бенедикт уже начал пыхтеть, как нагревшийся самовар.

— Король приказал доставить колдуна во дворец, — сказал он упрямо.

— Ага, король… — протянул Этвик. — Значит, инициатива исходила все-таки от него? А епископ оказался просто на побегушках?

— Твои слова грешны, — заметил Бенедикт.

Барон хмыкнул:

— Я лишь вкратце повторяю то, о чем говорил ты. И то, что стояло за сказанным. Поэтому не нужно мне говорить о грехах, монашек ты эдакий, — теперь Этвик заговорил совсем другим тоном. Вероятно, ему эта комедия уже надоела. — А ну-ка прочь с дороги!

Он тронул коня, но Бенедикт не сдвинулся с места. Тогда барон вновь натянул поводья.

— Гвиберт, — произнес он через плечо, обращаясь к свите. — Брось этого негодяя в подвал. Он раздражает меня чем дальше, тем больше.

— Хорошо, сир, — откликнулся кто-то сзади.

Несколько воинов подали своих лошадей вперед, замыкая нас с Бенедиктом в полукруг. Королевский рыцарь по-прежнему стоял без движения и лишь угрюмо наблюдал происходящее. Во мне снова зашевелилась странная жалость к этому человеку, который вполне мог бы убить меня пару дней назад. Он был не таким уж плохим парнем.

Кажется, наступило время что-то предпринимать.

— Постойте!

Мой голос прозвучал даже лучше, чем ожидалось. Воины застыли, Этвик вопросительно посмотрел на меня. Пришлось напомнить:

— Вы так и не спросили, что думаю по этому поводу я.

— И что же? — барон был весьма удивлен.

— Мне очень не хотелось бы показаться неблагодарным, — начал я негромко, — однако что-то внутри меня требует уступить этому человеку.

Теперь удивился и Бенедикт. Он впервые за все время разговора перевел взгляд на меня. И этот взгляд был озадаченным.