Возвращение бумеранга - [52]

Он оглядел всех присутствующих и, не дождавшись возражений, отхлебнул пива и продолжил:

— Вы подыскиваете подходящее место для засады. Машинист нам сообщает точное время отхода поезда. В нужном месте он останавливает поезд, и вы из засады расстреливаете вагон Гейдриха. Для немцев это будет полной неожиданностью. И план, в принципе, может оказаться вполне успешным.

— Мы вдвоем не сможем создать необходимую для этого плотность огня, — покачал головой Габчик.

— Ну, людьми мы вам поможем, — пообещал Индра.

— Тогда над этим можно поработать, — согласился Габчик, — В ближайшие дни вы свяжитесь с этим машинистом и поговорите с ним о деталях и его согласии, а мы с Яном начнем изучение железной дороги. При следующей встрече перейдем к деталям.

— Договорились, — согласился Индра, — но не забудьте о моей просьбе.

Прага, 13 марта 1942 года

Бартош стоял на набережной около Прашного моста и кормил уток. Из кармана у него торчал свежий номер «Фолькишер беобахер». Эта, торчащая из кармана немецкая газета раздражала его. Он практически не знал немецкого. Однако Леон назначил именно такой знак. Когда Бартош еще в Пардубицах высказал свои опасения, Вашек спокойно заметил: «Если кто-то тебя спросит об этой газете, скажи, что ты по ней изучаешь немецкий. Все нацисты будут просто в восторге». Альфред бросил очередную пригоршню крошек в воду и в этот момент услышал у себя за спиной спокойный мягкий баритон:

— Добрый день, молодой человек. А вы знаете, что в Китае утки — чуть ли не священные птицы?

Это была условная фраза.

— В это трудно поверить, — ответил Бартош, — в китайских ресторанах утка считается фирменным блюдом.

— Те два молодых человека, которые вас прикрывают, тоже парашютисты? — поинтересовался Леон и положил руки в черных кожаных перчатках на парапет набережной.

— Нет, — ответил Бартош, — это из местного Сопротивления.

— Слава Богу, — усмехнулся Леон, — они это делают так непрофессионально, что я испугался за вашу подготовку.

— Наша подготовка ненамного лучше, — признался Бартош, — В Лондоне очень смутно представляют, что здесь происходит.

— Мне тоже так кажется, когда я читаю их радиограммы, — кивнул Леон-Моравек, — Зачем вы хотели встретиться со мной?

— Лондон хочет восстановить связь с Рене, — ответил Бартош, — Если Рене в опасности, то англичане готовы рассмотреть возможность его переправки в Лондон.

— Понятно, — вздохнул Леон-Моравек — по-моему, — действительно находится в опасности. Но Лондон несколько опоздал со своим предложением. Боюсь, гестапо уже не выпустит его из своих рук. Хотя, есть надежда, что он еще выкрутится. У него сильные связи в Берлине. Что еще?

— Нам нужна помощь, — сказал Бартош.

— Какого рода помощь вы хотели бы получить от меня?

— У нас проблема с документами, — ответил Бартош. — Нужны три паспорта и три трудовые книжки.

— С этим можно помочь, — кивнул Леон-Моравек. — А что Лондон даже не снабдил вас документами?

— Снабдил, — ехидство в отношении Лондона начало раздражать Альфреда, хотя он и сам часто вспоминал его нехорошими словами, — но гестапо тоже умеет работать.

— Этого у них не отнимешь, — согласился Леон-Моравек, — В общем, передайте мне при следующей встрече фотографии, и я все сделаю. Что еще?

— Пока больше ничего, — пожал плечами Бартош, — Так что мне передать Лондону в отношении Рене?

— Передайте, что я должен буду с ним на днях встретиться, если будет какая-то информация, то я вам ее передам. Теперь давайте договоримся о том, как мы будем связываться.

Они договорились об условных сигналах и местах встреч. Отходя от парапета набережной, Бартош сделал едва заметный знак, разрешая Франте и Вашеку покинуть свои посты. Больше он в прикрытии не нуждался.

После этого Бартош около часа просто гулял по городу, постоянно сравнивая нынешнюю Прагу с той, которую он знал до Мюнхенской трагедии. В конце концов, он оказался около погребка «У кота». Он спустился в погребок и сразу же увидел за одним из столиков скучающего за кружкой пива Габчика.

— Что-то тебя сегодня не очень вдохновляет пиво, — вместо приветствия усмехнулся Бартош.

— Я пью уже третью кружку, — поднял глаза Габчик, — хотя с довоенным это пиво все же не сравнить.

Бартош уселся за стол и заказал пиво.

— Я доложил в Лондон, что установил с тобой связь, — сказал он, когда официант отошел от их столика, — Велено тебе передать, что акция насилия должна быть произведена обязательно. Больше ничего не передавали.

— Понятно, — кивнул Габчик. — Этого и следовало ожидать. А как дела у тебя?

— Идут потихоньку, — ответил Бартош, с удовольствием делая несколько глотков из кружки. — Я с тобой хочу поговорить по поводу одного дела.

— Давай, — улыбнулся Габчик.

— У нас чуть было не провалился Вальчик, — начал Бартош.

— Каким образом? — насторожился Габчик,

— Устроили тщательную проверку документов с запросами по местам прежнего проживания, — развел руками Бартош. — Каков был результат, сам можешь догадаться. Пришлось отправить его на время в Моравию. Новые документы я ему заказал, но показываться ему в Пардубице все равно не стоит. Его там сразу опознают.

— Невесело, — покачал головой Габчик.