Возвращение Арабеллы - [7]

— Суд сделает выводы, мистер Годфри, — прервал его судья. — Вы должны говорить только о фактах. Что вам сообщил человек, который назвался Сильвером?

— Что он убил капитана, а мисс Брэдфорд покончила с собой.

Уиллшоу вновь нахмурился. Этот авантюрист или сейчас лжёт, или лгал тогда. Значит, его показаниям в любом случае нельзя верить.

— Вы слышали, мистер Сильвер? Надеюсь, Вы не будете оспаривать собственные слова? Со слов свидетеля, именно Вы сообщили о самоубийстве мисс Брэдфорд.

Наглый авантюрист лишь усмехнулся в ответ:

— Могу я задать свидетелю несколько вопросов?

— Разумеется, мистер Сильвер. У нас открытое заседание, и мы следуем точно букве закона.

— Видели ли Вы тело Арабеллы Брэдфорд?

Годфри недоумевающее взглянул на Уиллшоу, будто ища поддержки. Затем он с трудом выдавил из себя:

— Нет, капитан. Вы сами подтвердили факт её смерти. Или Вы лгали нам тогда?

— Ещё один вопрос, мистер Годфри. Видели ли Вы тело Педро Альвареса?

— Видел. Собственными глазами. Когда испанцы высаживались в шлюпки, они несли его на руках.

Судья нервничал, переводя взор то на переступавшего с ноги на ногу Годфри, то и дело вытиравшего лицо платком, то на безупречно спокойного Сильвера. Смуглая рука капитана покоилась на перилах, наполовину скрытая пенящимися вокруг неё кружевами рубашки. На среднем пальце красовалось крупное кольцо с синим сапфиром. Скрипнув, дверь залы захлопнулась — процесс покинул какой-то буржуа из задних рядов.

Годфри стоял посередине зала, переминаясь с ноги на ногу и вытирая пот с наморщенного лба. Странные речи капитана, когда-то клятвенно уверявшего всех в гибели мисс Брэдфорд, привели сего достойного, но весьма недалёкого джентльмена в состояние полного замешательства. Он изо всех сил тщился вспомнить происходившее тогда, но время стёрло многое, а что-то он и сам со всех сил старался забыть. Но этот Сильвер, этот наглец! Бесстрастно глядя то на судью, то на Годфри, он продолжал допрос, будто вообразил себя представителем суда.

— Как, по-Вашему, был убит капитан Альварес?

Эта картина навсегдаврезалась в сознание Годфри. Он инстинктивно не доверял Сильверу, но Альварес… Это чудовище, насмехавшееся над ними, когда они, подгоняемые плетями надсмотрщиков, карабкались по трапу. Он хорошо помнил это лицо, искажённое злобой, ухмыляющееся, с жестоким прищуром мутно-голубых глаз. Он вспомнил. Да, неприязнь к Сильверу возникла именно из-за этого неуловимого сходства. Картины сменялись, будто в калейдоскопе — зловещая ухмылка, захлопывающаяся дверь трюма а потом — то же лицо, но бледное, мёртвое, с подёрнутыми поволокой глазами, бессмысленно уставившимися в потолок. Он лежал на палубных досках, а вокруг него виднелась спёкшаяся кровь. Слева, на груди, на рубашке расплывалось тёмно-красное пятно. Годфри кашлянул, пытаясь подавить подступающий к горлу приступ тошноты.

— Рана была слева на груди, — пробормотал он. — Наверное, его убили кинжалом, ударив спереди и сбоку. Было много крови, она залила почти всю каюту.

— Где, по-вашему, мог стоять убийца? Сзади, напротив или сбоку?

— Наверное, всё же лицом к Альваресу, — Годфри изо всех сил пытался отогнать страшное видение, но оно вновь и вновь возвращалось. — Вам, капитан, это, конечно, виднее. Но разве не Вы убили капитана? Вы же сами об этом сказали всем нам.

Судья сдвинул седые брови и закашлялся.

— Позвольте Вас перебить, мистер Сильвер. Я ничего не понимаю. Вы или не Вы убили капитана Альвареса?

В отличие от судьи, Сильвер не выказывал никаких признаков волнения

— Прошу Вас, Ваша честь, немного терпения. Скоро Вы всё узнаете.

— Но, если Вы солгали своим товарищам…

— Простите, Ваша честь, разве я утверждаю, что солгал? Позвольте ещё задать несколько вопросов?

Судья взглянул на капитана.

— Разумеется, мистер Сильвер. Мы следуем букве закона. В нашем обществе каждый имеет право высказаться в суде.

— Мистер Годфри, как, по Вашему мнению, Сильвер мог оказаться в капитанской каюте?

Судья выругался себе под нос. «Полный абсурд», — подумал он… - «этот авантюрист положительно обезумел. Он свидетельствует против самого себя. Странно и глупо. И почему он говорит о себе в третьем лице?». Он вперил взор в растерянное лицо Годфри. Тот вытер лоб платком.

— Вам это лучше известно, мистер Сильвер. Я уже сказал, что мне это кажется странным. Если Вы из Нассау, то должны были находиться в трюме, вместе со всеми.

Питт Уоллес взглянул на Вольверстона. Мысли путались. «Что он делает? И что за бред нёс вчера вечером? Почему он вчера прощался со мной? А теперь он разносит в пух и прах историю, которую когда-то сам рассказал. А если именно сейчас он скажет правду? Какая же она, эта правда? И почему миссис Брэдфорд бледней с каждой минутой?»

Годфри чувствовал слабость в ногах. Голова кружилась, а Сильвер невозмутимо продолжал допрос:

— Можете ли Вы сказать, знал ли кто-либо капитана Сильвера?

— То есть Вас, мистер Сильвер? — удивлённо произнёс бывший плантатор. — Нет. Никто из нас ранее не встречал и не знал Сильвера.

— Знал ли Сильвер кого-либо из пленников? Как он обращался к ним?

— Он знал всех. С первой минуты он обращался по именам. Мне показалось странным, ведь никто из нас никогда его раньше не видел.