Возвращайся, сделав круг 2 - [57]
— О Господи! — в панике выкрикнула я. — Сейчас она развалится и испепелит меня!
Ещё трещина, и тот же голубоватый свет… Держа чашу в вытянутых руках, я бросилась обратно к "живому Будде", собираясь вернуть жуткую посудину, но свечение уже мягко окутало мои запястья, и я в ужасе остановилась. Начало конца — теперь процесс не остановить…
— Это — наказание за то, что разграбила святилище и отобрала у монаха его святыню! — сокрушённо пробормотала я.
"Чаша никогда не была моей. Я — лишь хранитель…"
Я вскинула на мумию округлившиеся глаза.
— Так это ты говоришь со мной?! Всё это — не мои мысли, а твои слова?..
"Те из них, что ты смогла услышать. А теперь — уходи…"
— Но чаша…
"Её сила — в твоих руках…"
Я покосилась на свои руки. Свечение продолжало распространяться по коже, а вместе с ним по телу расходилось ласкающее тепло. Странные ощущения — от мощи, способной испепелить…
"Отправляйся. Нам обоим пора…"
Если это — телепатия, то мумифицированный монах явно перешёл в этом умении на новый уровень совершенства.
— Спасибо, — я поклонилась. — И… прости, что ограбила…
Мумия безмолвствовала, но вдруг засветилась ярким белым светом и… рассыпалась прахом. Я закашлялась, снова поклонилась на всякий случай и попятилась к лестнице. Сползла по ней, бережно прижимая чашу к груди, торопливо пересекла нижнюю комнату и, соскользнув с края энгавы, плюхнулась в озеро. Вода — по-прежнему тёплая, но что-то изменилось… Фонарики исчезли — на поверхности воды покачивались только кроваво-красные цветы хиганбаны… В пещеру проникал сероватый свет зарождавшегося дня, и вся мистика этого необычного места в нём как будто растворилась. Но причина изменения, конечно, не в дневном свете, а в святости, ушедшей вместе с обратившейся в пыль мумией монаха.
Развязав оби, я выскользнула из верхнего кимоно, оставив только нижнее. Огоньков-душ больше нет, мелководье указывать некому, и мне, вероятно, придётся пересекать озеро вплавь. Осторожно завернув чашу в ткань, закрепила её на спине и, удивлённо ахнула, уставившись на свою руку — ту самую, которую ранила у разрушенных торий Храма Тысячи Демонов. Шрама, оставленного остриём щепки, больше не было… Я лихорадочно распахнула кимоно, обнажив бок, изуродованный когтями óни, и, не веря глазам, уставилась на совершенно гладкую кожу… Спустив с плеча ткань, осмотрела предплечье, некогда продырявленное стрелой Юрико — никаких следов. Не могла взглянуть на спину, но наверняка и отметины, оставленные Иошинори-сама, тоже исчезли. Как такое возможно? Неужели святость этого места всё же подействовала на меня, совершив то, чего не мог добиться Кииоши-сама своими снадобьями? Рассеянно перебирая ногами, я двинулась к противоположному берегу. Вода в самом деле вскоре дошла мне до груди и я поплыла.
Ощущение невероятной лёгкости. Я продвигалась вперёд, почти не прилагая усилий. Если бы не плотность и влажность воды, решила бы, что парю в воздухе. По озёрной поверхности расходилось голубоватое свечение. Кружившиеся вокруг хиганбаны задевали кожу загнутыми лепестками… А я, словно во сне, скользила в светящейся воде, окружённая кроваво-красными цветами, и не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала такую безмятежность. Берега достигла досадно быстро, с сожалением выбралась из воды. Но свечение ушло вместе со мной — на поверхности покачивались только хиганбаны, молчаливо проводившие меня до самой кромки. Не удержавшись, я выловила один цветок и, воткнув его в волосы, закрепила за ухом. Хотя… может, следует подарить его Ракураю — с весьма недвусмысленным намёком?
Почти рассвело, и по-прежнему клубившийся вокруг туман больше не производил зловещего впечатления. Поёживаясь от утренней свежести, я бодро зашагала по ступенькам вниз, где ёкай с прищуренными глазами ждал моего возвращения. Но вдруг замедлила шаг… Почему-то вспомнилась беседа с Ракураем, когда он впервые рассказал о чаше, о том, что я должна её добыть, а он, в свою очередь, даст мне всё, что пожелаю. Тогда я ехидно напомнила о моих шрамах, а он ответил фразой, которую я на тот момент не поняла: "Моя нетерпимость к подобным несовершенствам преувеличена. Но в твоём случае действительно не буду портить себе удовольствие. В конце концов, я ведь не животное, могу и потерпеть…" Мои шрамы на самом деле волновали его мало — вопреки опасениям Нецуми. И теперь они действительно исчезли. Неужели он знал, что так будет?.. Ступенька за ступенькой я продолжаа свой спуск. Опять это чувство, будто что-то не сходится… Место, святость которого залечила мои шрамы, невероятный покой, ощущаемый мною до сих пор, души монахов, указавшие путь, и мумия с телепатическими способностями, не внушавшая ни малейшего страха… А всё вместе — "кулиса" для чаши, разрушительная мощь которой способна испепелить? Оступившись, я сильно ударилась большим пальцем ноги о камень, разбив его до крови. Жалобно пискнув, присела на ступеньку, на секунду забыв обо всём, кроме боли. Но боль ушла, не успела я толком расположиться, а рана начала затягиваться у меня на глазах. И я потрясённо выпалила, обращаясь неизвестно к кому:
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Драконы, превращающиеся в людей, девственницы, превращающиеся в попаданок, какие-то там "Туманные Империи"… Всегда считала подобное ерундой. Но однажды… представьте себе, бред стал явью! Только вот я — не девственница и… в общем, столкнуться мне пришлось совсем не с драконами. "Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…" Думаете, это просто переделанная детская считалочка? Ха!
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
2020 год. Недалёкое будущее, планета Земля, которую мы все знали с детства, перестала существовать. Корпорация WWE, где я работаю, захватила власть почти над всей планетой, только в некоторых странах осталось ещё живое сопротивление. Все источники воды захвачены госпожой Макмен и её дрессированными собачками, она просто заставляет драться за кусок пищи и глоток воды. С каждым годом крепло её тщеславие.
Эх, кто бы мог подумать, что быть заклинателем кисти так сложно? Казалось, рисуй себе на здоровье красивые картины и продавай толстосумам!.. Ан нет — кричали, что нет у меня таланта, что картины выходят плоскими и безэмоциональными. Решил я, значит, тогда использовать свой дар, изменяя и корректируя внешность людей, да и тут незадача — теперь им не нравится, что эффект у этих чар временный. Увязнув в долгах и не в силах расплатиться с ростовщиками, я угодил в бордель… Однотомник. 18+.
Маленькая история о том, как весело жить в деревне, особенно с животными. В рассказе описан реальный случай из жизни автора.
Эльфы, жители Златого Леса, потеряли своё бессмертие: среди них больше нет Вечных. А вместе с ними погибла и магия, и справедливость, и все силы принадлежат кровавой королеве Каене. Из долин приходят Твари Туманные, и никто не может выступить против них — ни капли чар не осталось у эльфов. Шэрра — одна из смертных, и единственная из них, кто обладает магией. Такие не выживают, королева Каена убивает их без раздумий. Но она жива, благодаря единственному, против кого Каена бессильна, благодаря последнему Вечному — Роларэну, повязанному с королевой лентой тайны, крови… и любви.
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…