Возвращайся, сделав круг 2 - [56]
— Хиганбана… — тихо выдохнула я.
Кроваво-красная лилия с тонкими изогнутыми лепестками и длинными тычинками издавна считалась в Японии растением умерших. Цумуги ненавидела гвоздики, потому что по форме они напоминали ей этот зловещий цветок… Но откуда лилии здесь, да ещё и в таком количестве? И эти фонарики… "Души монахов…", — пронеслось в голове. Мысль будто кем-то подсказана — точно ответ на неозвученный вопрос. Поёжившись, я поддёрнула рукава, подобрала полы кимоно, заткнула их за оби и двинулась вперёд. Вода поднималась всё выше. Дошла до колен, потом до бёдер. Похоже, всё-таки придётся добираться вплавь… "Посмотри на огни…", — снова мелькнуло в сознании. Покачиваясь на воде, фонарики выстраивались в неровную линию, ведующую к храму. Всё, как сказал Ракурай, и подтвердило… моё подсознание? Или как ещё назвать не мои мысли, словно произнесённые моим голосом?.. Казалось, я брела к храму вечность. Фонарики и цветки хиганбаны плавно покачивались на волнах, словно гипнотизируя, но вода оставалась на уровне колен до самого конца. Вот я у энгавы. В одном месте часть её спущена в воду подобно перекидному мостику, и волны бесшумно набегают на покрытые тиной доски. Несколько раз поскользнувшись, я всё же вскарабкалась наверх и нерешительно застыла у порога. Комната, в полумрак которой таращилась по-совиному, была совсем небольшой и совершенно пустой. Отблески голубоватого света падали откуда-то сверху. И что теперь?.. "Найти то, за чем пришла…" Забыв опустить полы кимоно, я торопливо шагнула внутрь. "Подсказки" подсознания уже начинали пугать. Как если бы я говорила с внезапно пробудившейся во мне второй личностью. Чем не признак зарождающейся шизофрении?
Ненадёжная на вид лестница вела на второй этаж. Наверняка чаша там. А вместе с ней, и "оберегающая" её мумия "живого Будды"… Интересно бы посмотреть на реакцию Ракурая, вернись я без чаши, но с оправданием, что не смогла её добыть, испугавшись костей монаха и неустойчивой лестницы… Ступени прогибались и скрипели под моими ногами. В абсолютной тишине этот звук казался святотатственным. Но вот последняя ступень осталась позади, и я растерянно замерла. "Верхняя" комнатка была ещё меньше "нижней". Никаких стен — крышу поддерживали четыре столба. Низкое подобие ограды… и алтарь, усыпанный цветами хиганбаны. А на алтаре — скукоженное нечто в белом конусообразном уборе на голове. Именно от алтаря исходил голубоватый свет, виденный мной ещё с берега озера — сгорбленная фигура будто парила в нём. "Чего ты ждёшь?.." Очнувшись, я чуть не крадучись подошла ближе. Высохшее лицо, застывшее в вечном оскале. Слои шёлковых одежд, не тронутых временем, чётки, спускающиеся с костлявого запястья на сложенные в позе лотоса колени, и небольшая круглая чаша, зажатая в пальцах, на которых не осталось и намёка на плоть…
— Это и есть… Чаша Будды? — прошептала я, обращаясь неизвестно к кому.
И было умолкнувшее "подсознание" услужливо предложило: "Возьми её, раз уж смогла зайти так далеко…"
— Вот так просто… взять и уйти?
"Ты ведь здесь для этого…"
— Не по своей воле… Мне не нужна ни чаша, ни заключённая в ней сила…
Перед кем, спрашивается, оправдываюсь? Перед высушенной мумией монаха-самоубийцы?
"Тогда уходи…"
Закусив губу, я всматривалась в неподвижную светящуюся фигуру. Невероятно, но этот полускелет не внушал мне, до истерики боявшейся юрэй, никакого страха. И храм без названия казался скорее таинственным, чем пугающим. А озеро, на волнах которого покачивались фонарики и цветы смерти, — красивым. И вообще, здесь — такое умиротворение… Даже я, совершенно не восприимчивая к местной религии, его почувствовала. Удивительно, что именно в этом окутанном святостью месте хранится чаша такой разрушительной мощи…
"Разрушительной?.."
— Да. И, надеюсь, она уничтожит того, кто послал меня сюда!
Я решительно потянулась к чаше. Стараясь не касаться костлявых пальцев, накрыла её ладонями сверху и снизу и подняла глаза на мумию.
— Прости, что забираю её у тебя… — и рванула чашу к себе.
Свечение погасло, а скелетообразные ладони мумии вдруг сложились в молитвенном жесте. Я ошарашенно попятилась, оступилась и, не удержавшись на ногах, рухнула вместе с чашей, случайно ударив её о пол… Едва различимый щелчок. Я в ужасе подскочила, так и не выпустив чашу из ладоней. По каменной поверхности побежала тонкая трещина, и сквозь неё блеснул голубоватый свет — в таком же только что парила фигура живого Будды.
После буйной вечеринки — отоспись. Если грозит опасность — беги. Если занесло неизвестно куда — попытайся вернуться. Правильно? Да! Только я сделала всё с точностью до наоборот. После вечеринки отправилась на экскурсию. Когда грозила опасность, ринулась ей навстречу. Когда оказалась неизвестно где, согласилась остаться. И ещё ведь не упомянула, что занесло меня не куда-то, а на кишащие монстрами просторы среневековой Японии! А рядом со мной… в общем, он тоже не совсем человек. Я хочу вернуться в мой мир — к цивилизации.
Драконы, превращающиеся в людей, девственницы, превращающиеся в попаданок, какие-то там "Туманные Империи"… Всегда считала подобное ерундой. Но однажды… представьте себе, бред стал явью! Только вот я — не девственница и… в общем, столкнуться мне пришлось совсем не с драконами. "Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана…" Думаете, это просто переделанная детская считалочка? Ха!
Его обожание – сродни ненависти, его страсть способна сломать его и уничтожить меня. Он считает меня бездушной. Я его – чудовищем с лицом человека. Он высасывает кровь живых, чтобы поддержать своё бессмертное существование. Я вижу истинную суть обитателей его мира. Он не видит во мне свою жертву, я вижу в нём палача. Но бывает, что боль палача превосходит страдания его жертвы, а роли переплетаются настолько, что рассудить их становится невозможно… Я иду дальше невозможного, чтобы избавиться от проклятия, которое он для меня уготовил.
Я не побоялась вечного проклятия, чтобы быть с ним. Но этого оказалось недостаточно – рок тяготеет над нами. И, пока я искала способ повлиять на Судьбу, о себе заявили силы, жажда которых к разрушению – безгранична, а мощь устрашает настолько, что страхи о собственной участи кажутся незначительными. Выстоять в одиночку не удастся. Поиск союзников ведёт в самые глубины потустороннего мира, a я повторяю себе одно: судьба не может быть решена, до того как решится.
Эх, кто бы мог подумать, что быть заклинателем кисти так сложно? Казалось, рисуй себе на здоровье красивые картины и продавай толстосумам!.. Ан нет — кричали, что нет у меня таланта, что картины выходят плоскими и безэмоциональными. Решил я, значит, тогда использовать свой дар, изменяя и корректируя внешность людей, да и тут незадача — теперь им не нравится, что эффект у этих чар временный. Увязнув в долгах и не в силах расплатиться с ростовщиками, я угодил в бордель… Однотомник. 18+.
Маленькая история о том, как весело жить в деревне, особенно с животными. В рассказе описан реальный случай из жизни автора.
Эльфы, жители Златого Леса, потеряли своё бессмертие: среди них больше нет Вечных. А вместе с ними погибла и магия, и справедливость, и все силы принадлежат кровавой королеве Каене. Из долин приходят Твари Туманные, и никто не может выступить против них — ни капли чар не осталось у эльфов. Шэрра — одна из смертных, и единственная из них, кто обладает магией. Такие не выживают, королева Каена убивает их без раздумий. Но она жива, благодаря единственному, против кого Каена бессильна, благодаря последнему Вечному — Роларэну, повязанному с королевой лентой тайны, крови… и любви.
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
С приходом нового правителя штата Морес, все вокруг начало меняться - начинают устанавливаться новые моральные нормы, правила поведения и приличия, а так же новые ограничения для тех, кто недостаточно умен или чистокровен. Людей начали косвенно выгонять из своих родных домов путем давления и расизма. Всеобщее возмущение и забастовки быстро разгоняли, а виновных сажали за решетку. Людям нужен тот, кто зажгет огонь невероятной силы, который никто не сможет погасить. .
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…