Возвращайся, сделав круг 2 - [115]

Солнце село. Монастырские строения окутали сумерки. Но к появлению призрачного гостя всё было готово. Чашечки с едой, ирисы в бамбуковой вазе, горящие фонари вокруг могилы, циновки… На одной, почти забыв дышать, застыла я. Другая оставалась пустой… пока. Нэцуми советовала мысленно произнести имя умершего, и тогда он обязательно появится. Я зябко поёжилась, хотя ночь была тёплой. Подумать только… я, всю жизнь боявшаяся призраков до истерики, собираюсь вызвать одного из небытия… Тряхнув головой, мысленно произнесла: "Нобу-сан" и прислушалась. Ничего, только стрёкот насекомых. Я повторила зов ещё несколько раз — уже вслух, но монах не появлялся. Может, он уже знает, что произошло с Кэцеро, и не хочет меня видеть? А я расстроила Иошинори просто ради того, чтобы провести ночь среди монастырских развалин… Вздохнув, устало прислонилась к корню и закрыла глаза. Что ж, пусть так. С Нобу-сан или без, была рада снова увидеть это место. Не знаю, смогу ли когда-нибудь приблизиться к замку Кэцеро — это было бы слишком болезненно. Но хотя бы побуду здесь…

— Одзё-сан?

Подскочив, я стукнулась о корень — локти страдали всегда, когда спала на корнях. Очевидно, задремала и сейчас, пропустив момент появления монаха. Он сидел напротив на приготовленной для него циновке. Фигура, от которой веяло спокойствием, лицо, ещё более безмятежное, чем обычно, от кожи исходило слабое свечение…

— Нобу-сан… Ты пришёл…

Дёрнулась, чтобы его обнять, но монах предостерегающе поднял руку.

— Я лишён плоти, одзё-сан. Иначе был бы рад почувствовать твоё тепло.

— Да, конечно… — пробормотала я. — Так боялась, ты не появишься…

Его глаза скользнули по подношениям, и по губам пробежала улыбка.

— Благодарю тебя, одзё-сан. Вижу, Кэцеро-сама не с тобой?

— Нет… он… — я запнулась.

— Больше не в этом мире, — задумчиво произнёс монах. — И уже давно… Он умер?

— Нет! То есть… да… не совсем. Он умер в этом мире, но… возродился в моём… — я сделала глубокий вдох.

Как же трудно рассказать всё, как есть. Нобу-сан угадал мои метания и снова улыбнулся свой понимающей отеческой улыбкой.

— Не спеши, Аими-сан, соберись с мыслями. Или у тебя мало времени? Иошинори-сама ждёт.

— Иошинори? — я невольно огляделась, но за пределами освещённого фонарями круга не увидела ничего, кроме темноты.

— Не здесь, но очень близко.

— Так и думала… — не удержалась я от улыбки.

— Значит, твой выбор наконец определён. Твой истинный выбор.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и, не выдержав его взгляда, опустила глаза.

— Ты знал, что так будет?..

— Расскажи мне всё, Аими-сан.

То была странная исповедь — призраку среди затерявшихся в лесу монастырских развалин… Но, начав, я уже не могла остановиться. Рассказала, как безмятежная идиллия с Кэцеро на берегу озера была прервана вмешательством Иошинори, и как Кэцеро связал наши жизни в смерти, и как мы оба возродились в моём мире, и как я вернулась в этот… Лицо монаха оставалось умиротворённым всё время, пока я говорила. А, когда замолчала, его глаза задумчиво остановились на моём запястье.

* * *

— Теперь ты действительно связана с обоими. Такого я ещё не встречал… Но дзёси осуществимо только, когда желание возродиться вместе — взаимно. Кэцеро-сама не должен был соединять ваши жизни без твоего согласия…

— У него не было времени спросить — я умирала.

— …и всё же ритуал подействовал, — Нобу-сан будто не слышал мою реплику. — Это значит, или ты хотела быть рядом с Кэцеро-сама или… — он посмотрел на меня долгим взглядом. — Твоя аура изменилась. Вижу, как сила Чаши струится по твоим венам, обгоняя кровь. Иошинори-сама не просто разделил её с тобой — он отдал всё, что смог отдать. В тебе этой силы сейчас больше, чем в нём.

— Моё возвращение лишило его неуязвимости, — с горечью проговорила я.

— Да, теперь он смертен. Как и ты. Уверен, вместе вы проживёте очень долгую и очень счастливую жизнь. Но, пусть через столетия — смерть заберёт вас обоих. И так должно быть, в этом — естественный ход вещей. Никто не должен обладать силой, подобной той, что была заключена в Чаше. Когда вы оставите этот мир, она уйдёт с вами. Помнишь, я говорил, роль, отведённая тебе Вселенной, не исчерпывается освобождением Иошинори-сама от заклятия? Думаю, она именно в этом — устранить силу, способную разрушить эту реальность.

— Но сила — не разрушительна, — возразила я. — И, если бы я не забрала Чашу из Безымянного Храма…

— …это бы сделал кто-то другой, совершенно верно. Но забрала её ты — девушка с "необычной внешностью", не подчинившаяся воле ками и тронувшая сердце одного из самых могучих ёкаев этого мира. Сила не разрушает — лишь делает несокрушимым обладающего ею. Достанься она Юми-но-токотати-но ками, этот мир был бы обречён. Ты отдала силу Чаши Иошинори-сама. Но, не будь его сердце тронуто любовью к тебе, неуязвимость превратила бы его в такое же чудовище, как и ками, чуждого привязанностей и сострадания. Это всё же могло произойти, когда гордый сын Озэму-сама вернул тебя в твой мир и тем обрёк себя на вечность, полную сожалений и тоски. Рано или поздно его подавляемая боль вырвалась бы и уничтожила всё на своём пути.