Возвращайся, сделав круг 2 - [113]

— Хочешь сохранить ей жизнь, окугата-сама?

Я подняла глаза на Сору, привычно застывшего возле стены и почти слившегося с ней.

— Думаешь, успешь её спасти?

Камикадзе сделал очередной "заход" на истерично порхающую жертву, полоснул коготками, намереваясь её разорвать, но словно тень мельнула перед мордочкой зверька — и бабочка исчезла. Камаитати зашёлся в возмущённом визге, а Сора легко опустился на пол в шаге от меня, держа перед собой неплотно сомкнутые ладони.

— Она — там?! — не поверила я, потянувшись к ним.

Смятение, промелькнувшее в птичьих глазах меня отрезвило, и я поспешно отдёрнула руки.

— Прости… Выпусти её… чтобы не видел Камиказде…

Тэнгу бесшумно скользнул к распахнутой створке. Бабочка, ещё не пришедшая в себя от пережитого ужаса, понеслась прочь, беспорядочно метаясь из стороны в сторону.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Твоя ловкость — поразительна! Мало кто может состязаться в скорости с Камикадзе, когда он входит в азарт. Правда, малыш?

Зверёк, недовольно ворча, вернулся на моё плечо. Сора, не произнеся больше ни слова, — на свой "пост" у стены. А я, не ожидая ответа, — к ирисам. По молчаливости тэнгу мог без труда составить конкуренцию Иошинори. После ехидных намёков Дэйки я в самом деле начала приглядываться к телохранителю. Он и правда опускал взгляд поспешнее, чем остальная "челядь" в моём услужении, и при этом явно смущался. И сейчас, когда мои ладони чуть не коснулись его, в птичьих глазах мелькнула откровенная паника — странная реакция на прикосновение, которого даже не было. Сделав вид, что наслаждаюсь ароматом ирисов, я поднесла несколько цветков к лицу, согнав с плеча Камикадзе, и невзначай глянула на тэнгу из-под полуопущенных ресниц. Он сосредоточенно созерцал пол. Я уже собиралась отвернуться, как вдруг Сора оторвался от любования циновками. Поднял глаза, не заметив, что смотрю на него… и я всё же отвернулась, успев увидеть, как смягчилось его всегда сдержанное лицо, когда взгляд остановился на мне… Придушить бы Дэйки! Не произнеси он свои домыслы вслух, мне бы и в голову не пришло подозревать в Соре какие-то чувства, кроме чувства долга. А теперь приглядываюсь к взглядам тэнгу, и ощущаю всё большую неловкость в его присутствии…

— Цветы готовы! — избегая смотреть на телохранителя, я аккуратно сложила ирисы. — Ещё ваза для них, еда, циновки и фонарики. Уверен, что сможешь унести всё?

— Смогу, окугата-сама, — без заминки ответил он.

Первый из трёх дней празднования Обон… В эти дни души умерших вновь возвращаются в мир живых навестить ещё здравствующих родственников. Для "гостей" с того света готовят угощения, возжигают благовония, расставляют цветы в бамбуковых вазах и развешивают фонарики — чтобы указать призракам путь. От Нэцуми я узнала об особенностях этой красивой и печальной традиции и подготовила всё необходимое. Девушка-змея права — мои предки далеко, но говорить я хотела не с ними. Очень надеялась, что дымок благовоний, аромат цветов и свет фонариков привлекут дух Нобу-сан…

Камикадзе упал мне на плечо и засопел в ухо, я рассеянно пригладила взъерошенную шёрстку. Может, взять зверька с собой? Ему монах наверняка обрадуется. Неизвестно лишь, как отнесётся ко мне, узнав, что произошло с Кэцеро… И всё же именно потребность рассказать о судьбе полудемона влекла меня в заброшенный монастырь. Там за поминальной трапезой я собиралась провести ночь и дождаться Нобу-сан. Кэцеро бы наверняка хотел, чтобы я почтила память его наставника подобным образом. А мне очень хотелось поговорить с наставником о Кэцеро и о том, что мы пережили вместе… Чувство вины перед полудемоном временами отравляло моё безграничное счастье и горячую благодарность за то, что он отпустил меня. Но рядом не было ни одного существа, с кем я могла бы затронуть эту тему, не опасаясь, что отзвуки разговора дойдут до Иошинори и причинят ему боль, которую он никогда передо мной не обнаружит… К просьбе позволить мне остаться в монастыре на ночь мой возлюбленный отнёсся спокойно и согласился неожиданно легко. Но я видела, его это зацепило. Вероятно, ёкай не мог не думать об обстоятельствах, которые некогда привели меня в это обиталище…

— Всё готово, Момо! — в комнату ворвался Дэйки с объёмистым узлом в руках, и Камикадзе, сорвавшись с моего плеча, понёсся к лису.

— Как долго собираешься оставаться там на самом деле? Того, что берёшь с собой, хватит по меньшей мере на неделю! — Дэйки бухнул узел возле столика.

— Хочешь сказать, не перенесёшь разлуки, если задержусь?

— Я — может быть, но господин — точно нет! — ехидно отозвался лис.

Рассмеявшись, я бросила в него полураспустившимся бутоном ириса, отломившимся во время "сортировки". Камикадзе, фыркнув, полетел к Соре — уже подходило время ужина. А Дэйки ловко подхватил бутон и, прижав к груди, шутливо продекламировал:

— Буду хранить его на память, моя любовь!

— Попроси у Кииоши-сама эликсир для "хранения" — тогда не забудешь меня точно, — съязвила я.

— Какой эликсир? — не понял Дэйки.

— Неужели в замке есть что-то, о чём ты не знаешь?

Любивший экспериментировать Кииоши-сама изобрёл эликсир, сохраняющий цветы от увядания, для