Возвращаясь на Землю - [3]

Солнце понемногу начинало растапливать хрустальные сосульки под крышами и блестящий, глянцевый снег на тротуаре, который становился мокрым и смешивался с грязью. Погода менялась быстро, как никогда, и Алексею становилось жарковато в его куртке. Он быстро поднимался по ступеням, ощущая на каждом из этажей какой-то новый запах, при этом у него возникали все новые ассоциации, иногда приятные, иногда не очень. Дойдя до шестого этажа, он остановился у двери и почему-то долго медлил, прежде чем позвонить. Собравшись с мыслями и поправив воротник куртки, отрывистым движением он нажал на кнопку звонка, дверь открыла женщина приятной полноты, лет сорока на вид, с каштановыми волосами до плеч и удивительно правильной формой лица. Глаза ее светились радостью от встречи с самым родным человеком.                                                                                                                                                                                           .

- Привет, - раздался приятный женский голос.

- Привет, - Алексей вдруг потерял свою прежнюю мысль, перешагнул через порог, поставил рюкзак на пол и бережно обнял маму, как всегда делал это, приезжая домой. Марина Андреевна вдруг отклонилась от сына и окинула его взглядом, будто пораженная его внешним видом.

- Ты простыл? По голосу слышу.

- Да нет, вряд ли, - прокрутив в голове какую-то цепочку мыслей, он прошел в прихожую, достал из рюкзака подарки и торжественно произнес, - с Днем Рождения!

- Спасибо, - Марина Андреевна мило улыбнулась, - сам выбирал?

- Конечно, - Алексея удивил этот вопрос; чтобы скрыть удивление, он решил сразу перейти к делу, - что на завтрак? – Пройдя в гостиную, он устало плюхнулся на диван и, недолго думая, нажал кнопку на пульте телевизора.

- Блинчики с творогом и смородиной, - Марина Андреевна уже стояла у плиты – ее день начался с приготовления к застолью, не очень большому, но дружному и веселому – помимо Алексея должны были прийти две ее давние подруги, родители и брат, Сергей. Близкие родственники в обязательном порядке присутствовали на каждом подобном празднике, трудно было найти другую семью в Северогорске со столь дружественными отношениями между двумя, даже тремя поколениями, именно дружественными – такими, в которых дети и родители полностью равны в правах. Все члены семьи могли полностью доверять друг другу в любых вопросах, за много лет не было ни одного конфликта, который не разрешился бы мирным путем – без всякого принуждения и обид.

- А бабушка с дедушкой придут? – Почему Алексей спросил именно это, он не знал сам, лишь потом понял: этот вопрос был равносилен вопросу о том, в порядке ли они. Он часто беспокоился о здоровье стариков – очень боялся их потерять.

- Конечно, а как иначе. – По своему обыкновению, они перекрикивались через несколько дверей. Не то чтобы Алексей любил такую манеру общения, просто ему действительно было лень подниматься с мягкого кожаного дивана.

Тут Алексей переключил свое внимание не телевизор. На широком экране появилась заставка программы “Новости”, солидный и серьезный диктор, стараясь скрыть свое волнение, сразу приступил к главной теме выпуска: ”Сегодня, в восемь часов утра, несколько густонаселенных районов Парижа были сотрясены мощными взрывами. Девять террористов-смертников практически одновременно привели в действие свои пояса. – Его голос содрогался при осознании той трагедии, о которой ему приходилось сообщать с обязательным нейтралитетом и спокойствием. Алексей начал заинтересованно прислушиваться к его словам, – семьдесят  два человека погибло, более двухсот получили ранения, серьезный урон нанесен двум памятникам архитектуры. Почерк теракта, несомненно, говорит о причастности к нему исламских террористов, но, как ни странно, по показаниям свидетелей, все камикадзе были европейцами; по одной из версий, они являлись членами преступной организации, известной под названием ”Братья анархии”, именно эта группировка на прошлой неделе организовала обстрел штаб-квартиры НАТО в Брюсселе.

На Алексея нахлынул шквал мыслей, которые одна за другой выплывали на первый план и вызывали множество разнообразных, но в чем-то похожих ощущений. “Рехнуться можно. Париж – мечта…столица красоты и романтики…осквернен  осатаневшими отпрысками кошмара – отбросами общества. Ведомые изобретательными, но злыми и властолюбивыми предводителями, они несут в себе зачатки хаоса и живут своими ежедневными потребностями, дополняя картину стихийных бедствий и насилия. Тысячи людей в Европе стали их жертвами, я или мои близкие тоже могут пострадать в один ужасный день”. – Он, как часто бывало, формулировал свои мысли литературными предложениями, будто намеревался их позже внести в доклад. Далее мысль потеряла какую-либо формулировку. Не говоря ничего вслух, он посмотрел на часы, затем в окно, затем опять на экран и переключил канал.

К двум часам дня облака рассеялись полностью, и снегопад прекратился. Весна, между тем, разгулялась на полную: прохладный ветер сменился теплым, ледяные глыбы подтаяли в согретой солнцем воде и, поочередно сталкиваясь друг с другом, начали раскалываться на множество мелких ледышек. Грязные автомобили с шумом носились по проспекту, разбрасывая грязь и воду вдоль тротуаров. Шумный воскресный день кипел как никогда, толпы горожан копошились в центре города, словно муравьи в муравейнике.