— Ну как? — спросила мама. — А мы, представь себе, поссорились с Лешей. Так вовремя ты прилетела…
Вечерело, когда Лена добралась наконец домой, в Переделкино. У подъезда, прижавшись к двери, скулил черный, как уголь, щенок. Совсем малыш, взъерошенный, одинокий, он горько плакал и жаловался, подняв переднюю лапу. Никого рядом нет, жестокие мальчишки подбили лапку, идет бесконечный холодный дождь.
— Ну что? — присела перед ним на корточки Лена. — Еще не привык к одиночеству? На-ка вот, поешь.
Она положила перед щенком хлебец с паштетом. Щенок мигом его сжевал и опять заплакал. Ему бы маму — к ней под бочок, к ее теплому брюху, чтобы она его облизала, утешила, примирила с жизненными невзгодами.
— Ах ты, бедняга, — сжалилась над ним Лена.
Она пристроила щенка под мышку. Он сразу перестал скулить, ткнулся носом в куртку, прерывисто вздохнул, как вздыхают обычно после долгого плача, и затих, засыпая.
— Не бойся, мама моя не будет против, — сказала Лена.
Но щенок ее не слышал. Он сладко спал, всем своим тельцем ощущая человеческое тепло, и уже ничего не боялся.
Москва, Лондон
2006 г.
