Возрождение - [3]

Пузатые коньячные бокалы имелись. Пять штук. Шестой приказал долго жить в незапамятные времена. Вроде бы некомплект, несолидно как-то, но гостей больше пары человек за раз в этом доме я что-то не припомню. Решено, пожертвуем гостю коньяк.

В дверь позвонили. Я бросил взгляд на часы и мысленно поставил себе высшую оценку за проявленную силу воли. Два часа кряду посвятить уборке – это, знаете ли, показатель. Для меня.

Как оказалось, пока что ещё безымянный собеседник заявился в гости не один. Невысокого пухлого мужчину с лицом обрюзгшим и довольно неприятным, зато одетого демонстративно дорого (я не специалист, но вот сложилось такое ощущение), сопровождала столь же упитанная дама лет сорока, с избытком косметики и прической типа "ах какой я крутой стилист". То, что на ней было надето, я оценить не сумел, но блестяшки в её серьгах, колье и перстнях явно ничего общего со стеклом не имели. Убейте меня, нельзя к человеку, в чьих услугах вы остро нуждаетесь и который находится (печально, но факт) ниже вас по социальной лестнице, являться в таком прикиде. Цена услуги тут же вырастет в полтора-два раза, просто из-за резко обострившегося чувства классовой ненависти.

- Господин Орлов? – в его голосе сквозило удивление.

- Да. Проходите, пожалуйста.

- Я считал, вы старше, - он недовольно поджал губы, явно добавляя разницу в возрасте к и без того разделявшей нас социальной пропасти.

- Вероятно, вы имели в виду Фёдора Ивановича Орлова. Я его родственник и партнёр, Михаил Сергеевич Орлов.

Как-то нехорошо это – на пороге заниматься выяснением кто кем кому приходится. К тому же я испытывал некоторую неловкость – и да простит мне дядя Фёдор сию невинную ложь. В общем-то, подразумевалось, что я стану его помощником и, со временем, полноправным партнёром – но это со временем. Пока же о партнёрстве и речи не заходило, да я и не претендовал, понимая, что в тех делах, которыми занимался мой горячо уважаемый родственник, сам я пока ноль без палочки и долго буду таковым оставаться. Но где сейчас дядя Фёдор – одному богу известно, а мне и кушать хочется каждый день, и за квартиру платить надо, да и бизнес похерить было бы глупо. Пусть его и нельзя назвать налаженным или устоявшимся, но какой ни есть – а он, простите за невольный каламбур, есть.

Преодолев замешательство и сжав в кулак готовое выплеснуться недовольство (как же, вместо уважаемого господина Орлова-старшего придётся иметь дело с каким-то сопляком), гость соизволил зайти в дом. Его спутница тоже переступила порог, чуть заметно – а скорее, демонстративно – сморщив нос. Мол, ради дела можно и в эту халупу войти, но лишней минуты здесь она пребывать не желает.

- Присаживайтесь.

Я опустился в кресло на долю мгновения раньше пухлого господинчика, испытав чуть заметный укол удовольствия. Он – проситель. Я – хозяин. И плевать, что скоро (ох, надеюсь) наши статусы в глазах друг друга изменятся, он станет уважаемым (ну, неуважаемым, что роли не играет) работодателем, а я – наемным работником. Добавив в голос каплю холодка – а пусть не забывает, что оторвал меня от сверхважных дел – я напомнил:

- Вы не представились.

- Друзов, Владимир Викторович. Это моя супруга, Екатерина Леопольдовна.

И почему я не удивлен? Эта дамочка просто не может быть какой-нибудь заурядной "Ивановной" или "Петровной". Хотя в русской истории хватает царей со столь простонародными именами, среди нынешней скороспелой аристократии как-то подобные имена не приживаются.

- Изложите проблему, а я посмотрю, смогу ли вам помочь.

Гости переглянулись. Признаться, я ожидал, что говорить в итоге будет всё же женщина, она в этом тандеме явно лидирует. Ошибся.

- Прежде я хотел бы уточнить, - он помялся, словно собираясь сказать непристойность в приличном обществе, - правильно ли я понимаю, что вы оказываете услуги розыска с использованием… нетрадиционных способов?

- Если вы имеете в виду экстрасенсорику, то вы правы. В какой-то мере. Мы не разглашаем наших методов, но, как правило, добиваемся результата. Что у вас пропало?

Он поморщился.

- К сожалению, не "что", а "кто". Пропала моя… наша дочь.

- Вот как? – я поудобнее устроился в кресле, давая понять, что готов к диалогу. – Тогда извольте подробности.

Оговорка от моего внимания не ускользнула, и теперь стало понятно, почему, при явно ведомом положении в семье, именно Владимир Викторович сейчас будет давать информацию и вести торг, а его супруга сохранит статус стороннего наблюдателя. Дочь, очевидно, не её.

- Её зовут Елена. Елена Владимировна Друзова. Ей восемнадцать лет. Три дня назад она ушла из дома.

Он замолчал, словно сказанное всё объясняло. С моей точки зрения, объясняло многое – совершеннолетие, переходный возраст (сам недавно из него вышел, знаю, что говорю), вероятные трения с мачехой, да и отец не производит впечатления душевного человека. Девочка ощутила себя взрослой и сбежала при первой же возможности… может, прихватив содержимое папиного сейфа, может просто так, на одних романтических настроениях. Бывает.

Но с такими проблемами надо в полицию.

- В полицию обращались?

Екатерина Леопольдовна фыркнула, изобразив высшую степень презрения – то ли в адрес упомянутой госструктуры, то ли в мой. Её муж вздохнул.