Возрождение, или Граната в руках обезьяны - [25]

Вдруг за камнем в стороне от толпы ребятишек увидел чужую кареглазую девчонку, она стояла одна, босиком, в оборванных шкурах. Пряди черных волос, как ручейки, стекали на смуглое лицо, плечи, грудь, ветерок слегка теребил их кончики, которые переливались завораживающим блеском. Откуда она? Ни в нашем, ни в соседних селеньях я не видел таких смуглых с черными, как ночь, волосами, спросить у деда я не решился. Проходя мимо, не мог оторвать от нее взгляда, завернул голову так, что не усмотрел камня под ногой и под дружный смех детворы растянулся во весь рост, звеня металлическими побрякушками. Девчонка показала зубы, взмахнув головой так, что волосы ее взлетели в воздух, как стая птиц, оголив ее юную грудь, ветерок подхватил их, и они вытянулись во всю длину, как пламя огня, летящее по ветру, она скрылась за кустом.

Дед улыбнулся, но продолжил свой путь, не останавливаясь. Я вскочил на ноги и под улюлюканье сверстников помчался догонять деда, но от назойливых острых словечек убежать невозможно, они сопровождали до самого совета.

Все волхвы сидели в нарядных хитонах, держа посохи в правой руке, а левой… левой они обычно разговаривали, точнее, дополняли речь жестами. Подойдя к своему камню, не сразу сообразил, что это тот самый. Он лежал на бугорке из мелких камушков устойчиво, не то, как прежде, шатался подо мной, что в любую минуту норовил скинуть, весь прошлый совет сидел на нем, словно пьяный. Сверху лежал кусок медвежьей шкуры, передние лапы простирались вперед, аккурат под ноги. Сбоку в землю загнан шест полутораметровой высоты, на котором было повязано крыло совы — символ мудрости, как у многих волхвов, только у Светлича сидела целая сова. У воинов стояли копья с привязанными к ним ожерельями из клыков и крыльев орла. По количеству клыков, добытых на охоте, и их размерам можно было сказать о доблести и отваге хозяина.

Дед воткнул свой посох, на котором висело небольшое ожерелье клыков и два крыла совы, уселся на камне, покрытом также медвежьей шкурой. Он не был доблестным воином, занимаясь кузнечным ремеслом, редко ходил на охоту, но был очень мудр.

Совет открыли, как обычно, говорили про жизнь каждый своего племени, о запасах зерна, стеблей конопли, где больше ходит зверь (который на мясо годен), чтобы хорошо пережить зиму. Затем дали слово более рассудительному из нашей команды Зверобою. Его рассказ занял время до самого вечера, утомляя своими подробностями, чему все старейшины особо уделяли внимание.

Как говорил Старомир: «Без мелочей не будет целого, в них скрыта правда. Громкие слова — они всегда приукрашены, пусть и немного, но дополнены ложью, это заложено в человеке самой природой. Мудрый человек по описанию мелочей может познать жизнь. Картину происходящего, людей, как будто сам участвовал в этих событиях (как сказали б в древние времена, читал между строк)».

Меня это сильно раздражало, два раза дед толкал под бок, чтоб я не дремал. Но когда зашел рассказ о походе за солью, всю мудрость и надменность как рукой сняло с лиц старейшин, все смеялись, сползая с камней на землю. Дошла очередь и до моего рассказа о походе в долину предков. Выложил все как на духу, только умолчал про раскрытие оболочки и о привозе ее с собой. В этом месте рассказа Светлич долго всматривался в мои глаза, заставляя меня опускать голову к земле, чувствовал недомолвки с моей стороны.

В конце отчета нашей группы выступил Мастер Сталь. Он поведал о походе за углем, сколь много там они нашли и какую гору привезли. Также потряс всех рассказом о сражении с дикими людьми.

…

— Солнце клонилось к вечеру, подходя уже к угольным холмам, вдруг заметили тени, копошившееся у земли, — начал размеренно Мастер Сталь. — Мы насторожились. Оставив повозку, растянулись цепью, медленно приблизились к холмам. Да, это были люди! Может, и они пришли за углем? Сердце тревожно забилось в груди, неужели еще есть умное племя? Подойдя на выстрел стрелы, услышали речь. Нет, это дикие люди, что еще более встревожило нас, они рычали что-то нечленораздельно.

Раздался детский плач, затем звероподобный крик, и в сторону отпрыгнул человек.

— Кусать меня! — заорал он и снова бросился в траву.

Все стоявшие также кинулись в то место, откуда слышен был плач. Их было четверо, ростом поди в два метра.

Мы, не раздумывая, в одно мгновенье, как по команде, выпустили стрелы. Рев, прокатившись над поляной, возвестил, что стрелы доставлены точно адресату и по расписанию. Но таких верзил ими свалить в темноте, стреляя наугад, оказалось не под силу, они остались живее всех живых. С отломанными древками ринулись к нам, оглашая жутким воем окрестность.

Мы успели выпустить еще по стреле, но уже в одного, и он не устоял, сделал два шага, упал в судорогах, хватаясь за все, что попало. А попала нога собрата, уцепившись мертвой хваткой, волочился по земле еще долго. Это сыграло нам на руку, достав ножи, разделившись по парам, атаковали их.

Мастер Сталь кинулся вперед, затем сделал выпад влево, пропуская громилу вперед, ему пришлось тормозить и разворачиваться к деду. Другой воин, работая в паре с Мастером, заранее отошел вправо и теперь, когда дикарь повернулся, выставил ему неприкрытую спину, в тройном прыжке преодолел десять метров и вонзил под лопатку свой кинжал по самую рукоять. Но не тут-то было, верзила с разворота рубанул его рукой по шее, едва не сломил ее, и пальцы сомкнулись на горле в мертвой хватке, еще немного, и кадык будет удален вместе со щитовидкой без наркоза. На мгновенье мелькнул блеск полированного металла в свете луны, клинок, описав дугу, словно молния, прошелся по руке, не ощущая сопротивления плоти, отделил ее от тела (деда работа). Напарник, задыхаясь, разжал пальцы-клещи этой твари, как на него рухнуло бездыханное тело, словно мамонт наступил ногой. В это время третий верзила, отцепившись от собрата, держа в руках громадную дубину, опустил ее аккурат на сраженного родича (вовремя он прикрыл собой своего врага). Затем, не оборачиваясь, через себя парировал удар клинка деда. Клинок вошел наполовину в дерево и застрял, покинув руку Мастера, далее дубина опустилась на камень, со звоном битого стекла металл рассыпался на куски. Кисть деда вывернулась на изнанку, мастер в падении подхватил правой рукой обломанный кусок ножа, но подняться не успел, сильные удары довбни наносились методично на невероятной скорости. Мастер Сталь был левша, поэтому владеть правой и огрызком не давало эффекта, однако, улучив мгновение, когда детина сделал шаг, став на бедро деда, и занес над головой дубину, он подрезал ему подколенный сустав, тот подкосился и прилег рядом. Дубина легла на правое плечо деда.